Алексей Фомин - Война с продолжением

Резкий тон Ллойд Джорджа по отношению к Франции станет более понятным, если учитывать общий контекст англо-французских отношений в тот момент. Пуанкаре пошел на новое обострение репарационного вопроса, что объяснялось продолжавшимися германскими просьбами о моратории, которые встречали сочувственное отношение англичан. На проходившей в Лондоне конференции в ответ на английское предложение об отсрочке репарационных платежей он потребовал от Германии «продуктивных залогов» — передачи союзникам (прежде всего Франции) во владение государственных шахт Рура и лесов Рейнской области, а также установления таможенных границ на Рейне, сборы от которых поступали бы в счет репараций. Ллойд Джордж выступил категорически против этого плана, который привел бы к установлению французского контроля над значительными секторами германской экономики, но в британском кабинете мнения разделились. На заседании кабинета 10 августа Керзон выступил против излишнего обострения отношений, поскольку, «если произойдет разрыв, Великобритания должна будет столкнуться с Францией жестко и открыто враждебно во всех частях света, в особенности на Ближнем Востоке». Перспектива оказаться один на один с кемалистами серьезно настораживала Керзона. Но Ллойд Джордж готов был даже к разрыву, лишь бы не допустить французской гегемонии в Европе [1018] Trachtenberg М. Reparation in World Politics. France and World Economic Diplomacy 1916–1923. N.Y., 1980. P. 254–255. . Лондонская конференция по репарациям закончилась безрезультатно. С нее берет свое начало цепь событий, которые непосредственно привели к франко-бельгийской оккупации Рура в 1923 году. В то же время английская политика на Востоке к августу 1922 года оказалась в полном тупике. То же можно сказать о французской политике в отношении Германии. Выход из этих тупиков возможен был только в результате резкого изменения международной обстановки по воле самих стран Антанты или вопреки ей.

Пока союзники обменивались депешами по поводу очередной предполагаемой конференции (на сей раз в Венеции), затишье на анатолийском фронте было внезапно нарушено. 26 августа у Афьон Карагиссара турецкие армии под личным руководством Мустафы Кемаль-паши начали широкомасштабное наступление. Греки, застигнутые врасплох, были наголову разбиты. В последующие две недели отступление греческой армии по всему фронту превратилось во всеобщее бегство. 8 сентября ее остатки погрузились на суда в Смирне и покинули Малую Азию. Вместе с ними на Эгейские острова начали бежать тысячи местных жителей — греков. 9 сентября передовые турецкие отряды вошли в Смирну. 10 сентября туда прибыл Кемаль. В войне против Греции новая Турция одержала полную победу, своеобразным символом которой стал грандиозный пожар в христианских кварталах Смирны.

Военный разгром привел к государственному перевороту в Афинах. Король Константин был свергнут и бежал, а шесть его министров и генералов во главе с Гунарисом были преданы суду и впоследствии казнены. Власть снова перешла к партии Венизелоса.

Победа Турции нашла широкий отклик во многих колониальных и зависимых странах, что не могло не беспокоить страны Антанты, прежде всего Англию. Достаточно сказать, что борцы за независимость Индии встретили это известие с большой радостью. Вот что писал потом Джавахарлал Неру: «Я хорошо помню, как радовались мы великой победе Мустафы Кемаля над греками почти одиннадцать лет назад… Многие из нас находились в то время в тюрьме в Лакхнау, и мы отпраздновали победу турок, украсив наши камеры тем, что могли достать, а вечером попытались устроить иллюминацию, хотя и очень слабую» [1019] Неру Дж. Взгляд на всемирную историю. Т. 3. М., 1989. С. 84–85. . Вице-король Индии, чувствуя подобные настроения, писал в Лондон: «С индийской точки зрения является необходимым восстановление старинных добрых отношений между Великобританией и Турцией». Нельзя было позволить Франции и Италии первыми пожинать плоды от признания произошедших изменений. Восстановление отношений с Турцией могло способствовать успеху британской политики в Индии и Афганистане, а также отделить Турцию от большевистской России. С другой стороны, «любая попытка лишить турок законных плодов победы вызовет бурю гораздо большую, чем раньше, во всем исламском мире и может повлечь серьезные последствия для Индии» [1020] NA, Cab. 24/138. Reading to Peel. 11/09/1922. Р. 440. .

Обстановка на Востоке коренным образом изменилась. Теперь союзники, которые располагали лишь очень небольшими силами в зоне Проливов, лицом к лицу встретились с кемалистским войском, от которого их до сих пор прикрывали греческие солдаты. Разгром греков означал прежде всего полный крах английской политики. В то же время журнал Economist писал, что «Франция в значительной степени выиграет от турецкой победы, и не только потому, что выплата турецкого долга начнется тем быстрее, чем скорее Турция вернет все или часть потерянных территорий» [1021] Цит. по: Аноп А.Ф. Указ. соч. С. 167. . Но для Великобритании — великой мировой державы, управлявшей огромной империей и выигравшей мировую войну, признать себя побежденной мятежным турецким генералом означало пережить самое позорное из всех возможных унижений. Как писал впоследствии Черчилль, «союзные армии одержали над Турцией абсолютную и бесспорную победу. Прошли четыре года — и болтуны превратили победу в поражение» [1022] Черчилль У. Указ. соч. С. 470. . Нежелание правительства Ллойд Джорджа мириться с этим привело к событиям, вошедшим в историю как Чанакский кризис.

После провала Лондонской конференции 1921 года и объявления Антантой формального нейтралитета в греко-турецкой войне союзники произвольно определили в районах, прилегающих к Проливам, так называемую нейтральную зону, контролируемую английскими, французскими и итальянскими войсками. В Европе она включала Константинополь, прилегающий к нему район до линии Чаталджи (граница Турции по Севрскому договору) и полуостров Галлиполи; в Азии — Исмидский полуостров и район, прилегающий к Дарданеллам с крепостью Чанак. Восточная Фракия к Северу от этой зоны была оккупирована Грецией еще осенью 1920 года. После падения Смирны греческое присутствие во Фракии сохранялось. В районе Исмида нейтральная зона с 1921 года соседствовала с территорией, контролируемой националистами, но последние не предпринимали никаких враждебных действий по отношению к союзникам. В районе Чанака с 1920 года позиции союзников находились в глубоком тылу греческих войск.

Изгнание греческой армии из Малой Азии неизбежно ставило вопрос о дальнейших намерениях Кемаля. Победоносная турецкая армия имела подавляющее численное преимущество над небольшими англо-франко-итальянскими силами в нейтральной зоне. В первое время вполне вероятным казалось турецкое наступление в сторону Проливов, тем более что в разговоре с английским консулом в Смирне Кемаль (случайно или намеренно) обронил фразу, что Турция все еще находится в состоянии войны с Великобританией. Затем, правда, он дал письменное разъяснение, что не намерен атаковать союзников [1023] Миллер А.Ф. Указ. соч. С. 213. . 11 сентября Румбольд получил депешу, что британское правительство готово оставить Чанак и Исмид, чтобы сосредоточиться на обороне Константинополя и Галлиполи, для чего туда направляются британские подкрепления, несмотря на отказ французов и итальянцев последовать английскому примеру. В своем ответе Румбольд настаивал на том, что удержание Чанака и Исмида чрезвычайно важно для престижа союзников, а удержание Константинополя и Галлиполи будет невозможно в случае потери смежных пунктов на азиатском берегу [1024] DBFP, Ser. 1, Vol. 18. № 21. Rumbold to Curzon. 10/09/1922. Р. 19; Ibid. № 23. Rumbold to Curzon. 13/09/1922. Р. 21–22. . В тот же день новая депеша от Керзона уведомляла Румбольда, что союзные войска не должны оставлять Чанак, если не будет серьезного военного риска, так как союзникам необходимы были козыри в будущих переговорах с Мустафой Кемалем [1025] DBFP, Ser. 1, Vol. 18. № 26. Curzon to Rumbold. 13/09/1922. Р. 24–25. .