Алексей Фомин - Война с продолжением

Таким образом, к началу мирной конференции «исходная расстановка сил» на Востоке была, несомненно, в пользу Великобритании. Англичане имели прекрасную возможность использовать ее для собственной выгоды, но должны были помнить о ситуации в Европе, которая была прямо противоположной. Огромные французские армии стояли на Рейне, в то время как Великобритания проводила ускоренную демобилизацию. Необходимость допустить известное присутствие Франции на Востоке была очевидна, но масштаб и характер этого присутствия были неясны. Предстояло длительное и болезненное согласование британских имперских интересов с коммерческими и колониальными интересами Франции, которое должно было происходить на фоне жестоких столкновений вокруг германского вопроса и огромного количества территориальных споров между малыми странами Европы. К мирной конференции обе державы подошли без согласованных программ по Восточному вопросу. Оба правительства хотели сохранить за собой достаточную свободу маневра. Но если англичане намеревались добиться как можно большего расширения своих выгод по сравнению с соглашением Сайкса — Пико, то французы лишь надеялись сделать как можно меньше уступок по сравнению с ним.

18 января 1919 года в Париже торжественно открылась мирная конференция. Впервые со времен Венского конгресса от решений дипломатов, собравшихся в одном месте, зависели контуры новой системы международных отношений. Важная особенность этого форума состояла в том, что на него не были приглашены представители побежденных государств. Победители решили сначала согласовать между собой условия мирных договоров, а потом предъявить их побежденным в качестве ультиматума. Отсутствие на конференции представителей России, которая в тот момент была охвачена гражданской войной, делало авторитет этого форума еще более сомнительным. Либеральной общественностью конференция воспринималась как предвестник и прообраз Лиги Наций. На деле же она быстро обнажила грандиозные противоречия в лагере победителей почти по всем вопросам. И хотя главную роль сразу же стал играть Германский вопрос, судьба Османской империи и отдельных ее частей также занимала важное место в работе конференции.

Ход конференции в целом и решение отдельных вопросов в сильнейшей степени зависели от людей, лично возглавлявших делегации ведущих держав. Как уже говорилось, французский премьер-министр Клемансо мало интересовался проблемами Ближнего Востока, однако он не мог не считаться с влиятельными политическими кругами, глубоко заинтересованными в нем. «Колониальная партия» раздувала газетную шумиху вокруг Сирии и Киликии, а огромное количество рантье были не на шутку обеспокоены судьбой турецких «купонов», в особенности после советского отказа оплачивать долги старой России. Клемансо не любил много говорить на заседаниях конференции и часто поручал излагать французскую точку зрения другим людям — Тардье, Лушеру и т. п. [248] Прицкер Д.П. Указ. соч. С. 243. В делах, касавшихся Ближнего Востока, главным французским porte-parole был министр иностранных дел С. Пишон, тесно связанный с «колониальной партией», а также с «профранцузскими» эмигрантами с Ближнего Востока. Радикализм его требований как бы оттенял более умеренную позицию самого Клемансо.

Несколько иная ситуация сложилась в британской делегации. На конференции проявилось очевидное стремление Ллойд Джорджа монополизировать контроль над внешней политикой страны. Он мог использовать того или иного министра на определенном этапе переговоров (даже если тот был не согласен с его подходом), но всегда сохранял за собой право лично выражать позицию Великобритании. Разногласия внутри кабинета Ллойд Джордж часто использовал как оправдание зигзагов своей политической линии, но эти зигзаги были всегда хорошо им продуманы. Сопровождавший его в Париже руководитель Форин Оффиса А.Дж. Бальфур часто проявлял определенное безразличие к конечным результатам переговоров. Во всяком случае, он не заострял внимания на своих разногласиях с Ллойд Джорджем [249] Такая ситуация в британской делегации отмечается многими историками. Например, М.Л. Смит пришел именно к таким выводам, изучая «греческий вопрос». См. Smith M.L. Ionean Vision. Grece in Asia Minor, 1919–1922. L., 1973. Р. 64–65. . К рекомендациям экспертов Ллойд Джордж был готов прислушиваться лишь тогда, когда они совпадали с его собственной точкой зрения. Керзон, оставшийся в Лондоне фактическим главой Форин Оффиса, с явной досадой следил за тем, как важнейшие вопросы решаются без него. Его ведомство часто не знало, что делают сотрудники, посланные в Париж (особенно ярко это проявилось во время переговоров о месопотамской нефти). В свою очередь, Ллойд Джордж не считал нужным посвящать сотрудников Бальфура и Керзона в свои планы и фактически вел собственную дипломатическую игру, опираясь лишь на свой личный секретариат. После победы либерально-консервативной коалиции на выборах Ллойд Джордж мог не опасаться внутренней оппозиции, а об отношениях внутри самой коалиции он еще серьезно не беспокоился. В вопросах Ближнего Востока премьер-министр довольно быстро выработал концепцию очень сложную в деталях, но довольно простую по сути. Она заключалась в установлении фактического британского контроля над важнейшими районами Османской империи не только за счет прямого военного вмешательства, но и при помощи зависимых от Англии политических сил (в первую очередь — Греции, правительства Фейсала и сионистов), а также игры на искусно разжигаемых противоречиях между союзниками — Францией, Италией и США.

Президент США В. Вильсон в вопросах Ближнего Востока находился под сильным влиянием миссионерских кругов. У него, по существу, не было здесь определенной программы. Он лишь был твердо убежден в необходимости освобождения от турецкого гнета всех покоренных народов (в особенности армян), а также отторжения от Турции Константинополя. Эти положения были отражены в рекомендациях Исследовательской секции американской делегации, более известной как «Inquiry», по поводу будущего стран Ближнего Востока. Этот документ лег на стол к Вильсону 21 января. На территории Османской империи предполагалось создать шесть государств: константинопольское (включавшее оба берега Проливов), турецкое (в Анатолии со столицей в Конье), армянское (в восточных регионах), Сирию, Месопотамию и Палестину. Новое государство в Проливах должно было быть интернационализировано; Армения, Сирия и Месопотамия — переданы от имени Лиги Наций под мандат великих держав (каких именно — не уточнялось). Палестина передавалась под мандат Великобритании, которая должна была способствовать ее постепенному превращению в еврейское государство [250] Hurewitz J.C. (ed.). Dilomacy in the Near and Middle East. 1914–1956. Vol. 2. Princeton, 1956. Р. 40–45. .