Алексей Фомин - Война с продолжением

После этого Бальфур запросил у экспертов Форин Оффиса подробные сведения о положении в Сирии и Киликии, а также предложения по выходу из создавшегося тупика. Ответом стали два меморандума Э. Форбс Адама от 8 и 9 августа. Первый был целиком посвящен истории вопроса [420] RS, Vol. 1. Memo by E.Q. Forbes Adam. 8/08/1919. Р. 578–584. . Второй начинается с заявления, что «в создавшейся ситуации ничто не может предотвратить переход мандата на Сирию к французам». Автор фактически признал, что главная суть англо-французских разногласий по Сирии заключается в территориальных спорах, которые проистекали из желания англичан обеспечить кратчайшую транспортную связь между нефтеносными районами Месопотамии и средиземноморским побережьем по «чисто британской» территории, что было важно как по экономическим, так и по военно-стратегическим соображениям. Различные варианты границы, которые англичане предлагали в связи с этим, категорически не устраивали французов, что и было причиной срыва всех переговоров. Главным камнем преткновения стал оазис Тадмор. Э. Форбс Адам предложил наконец отказаться от притязаний на этот район, поскольку «было бы неразумно основывать нашу политику в этой части мира на опасности войны между Францией и Великобританией». Нефтепровод и железную дорогу от Мосула к Средиземному морю можно было проложить и по территории французского мандата, как первоначально и предполагалось в соглашении Сайкса — Пико, решив все вопросы в особом договоре с Францией. Форбс Адам предложил собственный вариант разграничительной линии между британской и французской мандатными зонами. Эта граница, по его мнению, должна была основываться на экономических, а не на стратегических соображениях. Это означало, в первую очередь, что в пределы Палестины должна была войти часть долины реки Литани, воды которой представлялись сионистам необходимыми для ирригации будущего «национального очага». Поскольку это означало дальнейшее урезание французский зоны, Форбс Адам предложил предоставить французам «компенсацию» к востоку от реки Иордан, включив во французский мандат всю «восточную» оккупационную зону, подконтрольную Фейсалу до станции Калат эль Xaca, то есть почти до северной границы Хиджаза, которая тогда включала город Маан. Одно из преимуществ такого решения виделось автору в том, что оно поставит «всех сирийских арабов» под один мандат — французский. От французов, помимо уступок на палестинской границе, можно было требовать также признания абсолютного преобладания британских интересов на Аравийском полуострове [421] RS, Vol. 1. Memo by E.Q. Forbes Adam. 9/08/1919. Р. 585–594. . Характерно, что о «пожеланиях населения», как и о мнении эмира Фейсала, в этот раз ничего не говорилось. Р. Ванститтарт, другой эксперт Форин Оффиса, пользовавшийся репутацией франкофила, в своих комментариях одобрил идеи коллеги, но нашел и более четкую роль для Фейсала: «Нам останется только договориться с Фейсалом, связав французов достаточно крепко, чтобы он был доволен ( to suit him ), а именно тактично посредничая между ними». Ванситтарт указывал, что придется пойти на определенные уступки французам, «если мы хотим получить какой-либо шанс добиться наших арабских пожеланий ( desiderata )». «Эти пожелания простираются гораздо дальше, чем что-либо уже обсуждавшееся с французами или что даже подозревается ими. Я придаю этому огромное значение, и необходимо признать раз и навсегда, что мы не можем получить все в обмен на ничего» [422] RS, Vol. 1. Minute by R. Vansittart. 9/08/1919. Р. 586. .

Очевидно, аргументы коллег убедили Бальфура в правильности выбранного пути, и 11 августа он представил новый, гораздо более подробный меморандум по проблемам арабских территорий Османской империи. О ситуации вокруг Сирии Бальфур писал с впечатляющей откровенностью: «Согласно общепринятому мнению, есть только три возможных мандатария — Англия, Америка и Франция. Собираемся ли мы "руководствоваться в основном пожеланиями населения", решая, кого из них выбрать? Мы не собираемся делать ничего подобного. Англия отказалась. Америка откажется. Итак, чего бы ни пожелали жители, они непременно получат Францию. Они могут свободно выбирать, но на самом деле никакого выбора у них нет ( They may freely choose; but it is Hobson’s choice [423] Выражение «Hobson’s choice» буквально означает «выбор из одного-единственного варианта». after alt )». В этой ситуации Бальфур предлагал следующую схему: главный принцип соглашения Сайкса — Пико должен быть сохранен — французская сфера вокруг Сирии и британская сфера вокруг Евфрата и Тигра, «национальный» очаг для евреев в Палестине. Должна быть ликвидирована разница между «красной» и «синей» зонами с одной стороны, и зонами «А» и «В» — с другой. Вместо абсолютного контроля держав, предусмотренного для «цветных» зон, на всей подмандатной территории должны существовать арабские государства, подконтрольные мандатариям. В этих странах, в соответствии с Уставом Лиги Наций, не должно быть экономической монополии мандатария. Вопрос о Киликии должен решаться в зависимости от судьбы мандата на Армению и притязаний Италии по Лондонскому договору. Британская зона в Месопотамии должна включать Мосул. Вопроса о точных линиях разграничения он не касался [424] DBFP, Ser. 1, Vol. 4. № 242. Memo by Balfour. 11/08/1919. Р. 340–346. .

Меморандум Бальфура оказал большое влияние на позицию британского правительства. В течение месяца он неизменно воспроизводился в качестве приложения ко всем документам Форин Оффиса по сирийской проблеме. Можно сказать, что с этого момента англичане стали мириться с мыслью о неизбежности передачи Франции мандата на Сирию и отказа от территориальных претензий на ее южные районы. Проблема транзита из Месопотамии к Средиземному морю теперь должна была решаться путем соглашения с Францией. Это решение, очевидно, далось нелегко. 20 августа Военный кабинет после долгих дискуссий поручил лорду Керзону лично обсудить эту проблему с Бальфуром (находившемся тогда в Париже), а военному министерству — изучить вопрос о том, в какой степени оазис Тадмор (Пальмира) необходим для сооружения нефтепровода и железной дороги от Мосула к Средиземному морю [425] NA, Cab. 23/12. War Cabinet Meeting. 20/08/1919. P. 5–6. .

Демобилизация армии, фактическое самоустранение США с политической арены Старого Света и необходимость сохранения Антанты заставили наконец английское руководство пересмотреть свое отношение к сирийскому вопросу. Острая конфронтация с Францией в тот момент в английские планы никак не входила. Французская инициатива по армянскому вопросу [426] См. выше, с. 158. делала еще более необходимым определение будущего Сирии и Киликии. Перед принятием неизбежного решения были даны соответствующие сигналы общественному мнению и, очевидно, самим французам. 4 сентября The Times поместила небольшую статью по сирийскому вопросу в очень доброжелательном и примирительном духе по отношению к Франции. «Мы готовы к тому, чтобы подготовить наше будущее положение как мандатария Месопотамии. Мы также честью обязаны ( bound in honour ) подготовить дорогу для Франции как мандатария в Сирии. Мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы облегчить задачу для ее гарнизонов и ее администраторов, когда они получат контроль. Мы также должны напрячь все свои силы, чтобы способствовать, прямо или косвенно, наилучшему возможному взаимопониманию между Францией и эмиром Фейсалом, которого, очевидно, огромное большинство сирийцев хочет видеть своим государем». Скорейшее решение сирийского вопроса было необходимо, поскольку, «если к нему подходить в духе зависти и интриг, он не только окажется неразрешимым, но и разрушит более значимые вещи, чем проблемы Сирии и Палестины, сколь бы важными они ни были» [427] The Times. September 4, 1919. . О смысле этого намека остается только гадать. Французская пресса, однако, не платила англичанам взаимностью, и широкая кампания с обвинениями в адрес англичан в разных мелких кознях по отношению к французам в Сирии продолжалась. Особенно выделялся уже известный нам Пертинакс из Echo de Paris [428] RS, Vol. 1. G. Grahame to Curzon. 5/09/1919. P. 618–621. .