Алексей Фомин - Война с продолжением

После Мараша в Англии стали раздаваться голоса сожаления по поводу преждевременной передачи Киликии французам, которая якобы находилась в полном спокойствии во время английской оккупации. Антитурецки настроенные «заднескамеечники» в парламенте не упустили случая покритиковать правительство по этому поводу [522] Great Britain. Parliament. Parliamentary Debates. House of Commons. Ser. 5. Vol. 125. L., 1919. Col. 503–504, 718–719. . Турецкое национальное движение стало восприниматься в Англии как часть и, возможно, центр панисламистского движения на всем Ближнем Востоке, чрезвычайно опасного для Британской империи [523] BDFA, Ser. B. Vol. 1. № 116. De Robeck to Curzon. 26/12/1919. P. 210. . Де Робек видел в киликийских событиях «начало осуществления согласованного плана, составленного руководителями, которые находятся в контакте со всеми элементами, открыто враждебными или потенциально изменническими по отношению к союзникам». В частности, он указывал на взаимодействие кемалистов с большевиками в попытках использовать против Англии «мусульманский фанатизм» по обе стороны Каспия, а также на сведения о попытках арабо-турецкого сближения при участии, возможно, самого Фейсала [524] DBFP, Ser. 1. Vol. 4. № 681. De Robeck to Curzon. 6/02/1920. P. 1085–1086. . Все это указывало на невозможность дальнейшего игнорирования турецкого национального движения, вопрос об отношении к которому неизбежно должен был возникнуть при обсуждении условий мирного договора с Турцией.

12 февраля 1920 года открылась Лондонская конференция стран Антанты, которой предстояло выработать условия мирного договора с Турцией, а также обсудить некоторые текущие европейские проблемы (в частности, невыполнение Германией обязательств по поставкам угля во Францию, а также по разоружению). Конференция была естественным продолжением Парижской мирной конференции, завершившей свою работу в декабре 1919 года [525] Одновременно начала свою работу постоянная Конференция послов, которая должна была наблюдать за исполнением уже вступивших в силу договоров. Поскольку договор с Турцией только предстояло выработать, ближневосточные проблемы в ее компетенцию не входили. . Перенос ее заседаний из Парижа в Лондон произошел по настоятельному требованию англичан вопреки французским возражениям. Европейские державы представляли премьер-министры и министры иностранных дел: Ллойд Джордж, Керзон, Мильеран, Нитти. В отсутствие Мильерана интересы Франции защищали П. Камбон и Ф. Бертело. Японию представлял посол в Лондоне виконт Чинда, что, впрочем, было чистой формальностью. США на конференции представлены не были.

Турецкие проблемы стали обсуждаться лишь 14 февраля. При этом результаты декабрьских переговоров Бертело и Керзона остались невостребованными, главным образом из-за пересмотра британским правительством решения о Константинополе. Именно этот вопрос встал на конференции в первую очередь. Мильеран заявил, что выступает за сохранение султана в Константинополе для избежания нежелательных осложнений с мусульманами Французской колониальной империи, и добавил, что то, что было возможно 15 месяцев назад, уже невозможно теперь. Мильеран, очевидно, имел в виду фактически сепаратное заключение англичанами перемирия с Турцией, поскольку, по распространенному во Франции мнению, именно недостаточное внимание англичан к разоружению турецкой армии в тот период и сделало возможным возникновение кемалистского движения [526] Le Temps. 14 janvier 1920. . Нитти поддержал Мильерана, вспомнив о проблеме халифата, и выступил против создания второго Ватикана (Италии также хватало проблем с первым). Как видим, Мильеран и Нитти прямо позаимствовали аргументы у Монтегю. Ллойд Джордж прочел длинную речь о желательности изгнания турок из Константинополя (в основном он повторял аргументы Керзона), но в итоге заявил, что вынужден против воли согласиться со своими союзниками. Он присоединялся к их мнению «с большой неохотой», но оставался убежденным, что власть султана на европейском берегу должна быть ограничена «так жестко, как только возможно» [527] DBFP, Ser. 1, Vol. 7. № 5. Meeting in London. 14/02/1920. P. 42–45. . Ллойд Джордж не стал упоминать о решении британского кабинета и, таким образом, превратил свое поражение в споре с собственными министрами в уступку пожеланиям союзников. 26 февраля в палате общин состоялись бурные дебаты по проблеме Константинополя. Выступавшие четко разделились на протурецкую и антитурецкую фракции. Во главе последней встал лишившийся министерского портфеля Роберт Сесиль, который резко выступал за изгнание турецкого правительства из Константинополя. Аргументы сторон во многом повторяли доводы, соответственно, Монтегю и Керзона. Ллойд Джорджу пришлось защищать принятое вопреки его воле решение, указывая на то, что в Константинополе турецкое правительство будет легче контролировать, чем в любом из городов Анатолии [528] Great Britain. Parliament. Parliamentary Debates. House of Commons. Ser. 5. Vol. 125. L., 1920. Col. 1949–2060. .

Керзон распорядился довести до сведения турецкого правительства решение о сохранении за ним Константинополя, предупредив, что нападения на армян или на союзные войска могут повлечь за собой изменение этого решения [529] DBFP, Ser. 1, Vol. 13. № 3. Curzon to de Robeck. 13/02/1920. P. 2. . Опубликование решения конференции вызвало новые трения между союзниками. В Константинополе де Робек сообщил правительству эту новость от имени британского верховного комиссара, не дожидаясь, пока Дефранс получит соответствующие инструкции он своего правительства [530] DDF, 1920, T. 1. № 140. Defrance i Millerand. 19/02/1920. P. 218–219; Ibid. № 152 Defrance â Millerand. 21/02/1920. P. 232. DBFP, Ser. 1, Vol. 13. № 3. De Robeck to Curzon. 23/02/1920. P. 4–8. , а Франше д’Эспре объявил в местных газетах, что «Лондонская конференция приняла французскую точку зрения». Вести об этом достигли Лондона и послужили причиной напряженного спора между Керзоном и Мильераном [531] DBFP, Ser. 1, Vol. 7. № 26. Meeting in London. 25/02/1920. P. 239–243. . Поведение Франше д’Эспре вполне укладывалось в общую политическую линию Парижа в этот момент: пытаться представить самые незначительные и притом своекорыстные нюансы своего подхода к турецким делам как защиту турецких интересов. Война в Киликии не только била по французскому престижу, она спутала карты в дипломатической игре Мильерана и Камбона в Лондоне, заставляла их следовать в фарватере жесткой английской политики. Желая подчеркнуть мнимое французское туркофильство, Мильеран дал указание Дефрансу сообщить и стамбульским министрам, и национальным лидерам, что «французские интересы более, чем какие-либо другие, согласуются с интересами Турции», а враждебные акции против Франции лишь мешают ей «защищать в Лондоне точку зрения, благоприятную как для турецких, так и для французских интересов» [532] DDF, 1920, Т. 1. № 151. Millerand â Defrance. 21/02/1920. Р. 231. .