Юлий Циркин - История Библейских стран

В условиях, когда христианство было не только господствующей, но и единственно признаваемой государственной религией, религиозные споры приобретали политическое значение. В то время как в Константинополе утвердилось никейское (православное) направление в христианстве, признанное в конце концов единственным направлением в Византии, в Сирии, наряду с ним, широко распространились другие направления христианства. Одно из них восходило к Несторию, который утверждал, что Иисус был только человеком, избранным Богом для соединения с ним Божественного Логоса, т. е. Христа. Другим направлением было монофизитство, полагавшее, что Христос обладал только божественной природой, а не был двуединым богочеловеком, как утверждали и восточное православие, и западное католичество (впрочем, в то время еще не отделившиеся друг от друга). Центром монофизитства был Египет, но распространялось оно также в Сирии и Палестине. Для всех этих стран выступление против господствующего в Константинополе православия было выражением (далеко не всегда осознанным) стремления защитить свою особенность в противовес централизаторским намерениям столицы. Созванный в 451 г. в Халкедоне Вселенский собор признал монофизиство ересью и установил практически полное господство патриарха Константинополя в Византийской империи, что немедленно вызвало реакцию в других местах. В Иерусалиме сторонник монофизитства монах Феодосий поднял на борьбу с принятыми в Халкедоне решениями широкие массы горожан. Иерусалимский епископ (пока еще не патриарх) Ювеналий был свергнут и бежал, а епископом стал Феодосий. И только почти через два года император Маркиан силой сверг Феодосия и восстановил Ювеналия на епископском троне. В 485 г. фанатичный монофизит Петр Суконщик стал даже антиохийским патриархом. Его трижды свергали и трижды возводили на патриаршее место. И после этого монофизитство удерживало довольно сильные позиции в Сирии.

Фактически в империи произошел церковный раскол, и значительная часть христиан Востока поддержала оппозиционные Константинополю течения. Императоры то пытались найти компромисс с этими течениями, дабы в условиях непрекращающихся внешних угроз не разрушать внутреннюю стабильность государства, то начинали жестоко преследовать их. Жестокий удар на монофизитов обрушил император Юстин, свергнув монофизитского патриарха Антиохии Севера и сослав его в Египет, он заставил многих его приверженцев покинуть страну, хотя определенная часть их все же сумела остаться в Сирии. Около 541 г. во главе сирийских монофизитов встал Иаков Барадей, который фактически основал самостоятельную монофизитскую церковь, распространившую свое влияние и на другие азиатские провинции империи (Курбатов, 1991, 257). Все попытки властей покончить и с самим Иаковом, и с его церковью оказались напрасными, и секта яковитов существует в Сирии до сих пор. Более успешной для императорской власти и православной церкви оказалась борьба с не-сторианами. В результате жестокого преследования они вообще покинули пределы Византийской империи и переселились в Персию, где были благосклонно приняты персидским царем, который считал их врагами византийских императоров.

Основным внешнеполитическим фактором по-прежнему оставались отношения с Персией. И византийский император, и персидский царь понимали, что окончательно сокрушить друг друга они не могут, но каждый стремился утвердиться в некоторых спорных областях в ущерб другому (Курбатов, 1991, 234). После почти непрерывных войн III–IV вв. между двумя ведущими государствами региона установился относительно прочный мир, продолжавшийся не менее 60 лет. Но в 502 г. война все же разразилась. Как и многие предыдущие, она тоже разворачивалась в основном в Месопотамии и Армении, задевая лишь часть Сирии, расположенную непосредственно у берега Евфрата (Ргосор. В. R, 1, 7, 3—10, 12). Однако Сирия по-прежнему оставалась важной базой византийцев, и после войны, когда император Анастасий стал строить в Месопотамии укрепленный город Анастасиополь, чтобы противостоять персидской крепости, строители были вызваны именно из Сирии (Вигу, 1958а, 15).

Гораздо сильнее военные действия задели Сирию и Палестину в правление императора Юстиниана. Во время первой войны с персами в Палестине вспыхнуло восстание самаритян. Оно было вызвано не столько персидским подстрекательством (о нем ничего не известно), сколько религиозной нетерпимостью Юстиниана. Этот император, стремившийся восстановить прежнюю Римскую империю, тесно соединял политические и религиозные аспекты своей деятельности: установление полного господства истинной веры, т. е. православия, должно было обеспечить Божье благословение и Божью поддержку его военным предприятиям, а восстановление империи — утвердить православие во всем Средиземноморье. Уже его предшественник и дядя Юстин сурово преследовал еретиков. Юстиниан с еще большим рвением продолжил эти репрессии. Так, во время войны с персами было приказано разрушить самаритянские синагоги, что вызвало в 529 г. мощное восстание, сопровождавшееся убийствами христиан. Некий Юлиан был провозглашен императором. Восстание было потоплено в крови. По одним сведениям, было убито 20 тысяч человек и еще столько же было отдано арабам, участвовавшим в подавлении восстания, для последующей продажи в рабство, по другим, явно преувеличенным, — погибло 100 тысяч (Mai., XVIII, 445–447; Ргосор. Hist. Arc., 11, 24–29). Уцелевшие самаритяне составили заговор с целью передачи Палестины персидскому царю Каваду. Но заговор был раскрыт, и несколько тысяч его участников бежало в Персию (Bury, 1958а, 85, 365). Не сумев захватить Палестину с помощью самаритян, Кавад направил свою кавалерию на Антиохию. Персидские конники перешли Евфрат. Византийцы потерпели страшное поражение, но все же захватить сирийскую столицу персы не смогли, и вскоре между двумя государствами был заключен "вечный мир", оставивший, в частности, прежние границу между ними (Ргосор. В. R, I, 18–22; Mai., 462–465).

"Вечный мир" продержался недолго. Ни император, ни особенно персидский царь не были удовлетворены его итогами. К этому времени Кавад умер, но его сын Хосров начал подготовку к новой войне. Поводом к ней стали споры между двумя небольшими арабскими государствами в Южной Сирии, из которых одно было клиентом Византии, а другое — Персии. Поддержав своего клиента, Хосров в 539 г. решил вступить в войну, которая и началась весной следующего года с перехода персидской армии во главе с самим царем через Евфрат и вторжения в Сирию. Попытки некоторых городов, оказавшихся на пути Хосрова, откупиться, ни к чему не привели: царь брал деньги и дары, а затем разрушал города. Со всей своей армией он обрушился на Антиохию и после недолгой осады и ожесточенного сражения взял ее. Город был полностью разрушен, уцелел лишь собор, откуда Хосров приказал забрать все золото, серебро и драгоценный мрамор. Оттуда он двинулся в Селевкию, морские ворота Антиохии, где омылся в Средиземном море и принес жертву солнцу. Затем персы со всей добычей ушли в Месопотамию (Ргосор. В. R, II., 3—12), прихватив с собой огромное количество пленных антиохийцев, в основном ремесленников, для которых было даже построено специальное предместье персидской столицы Ктесифона (Вигу, 1958а, 99—100; Дьяконов, М., 1961, 313; Eilers, 1984, 203). Позже военные действия разворачивались уже вне сирийской территории, а в 562 г. был, наконец, заключен мир (Вигу, 1958а, 120–123). Разрушенная персами Антиохия была восстановлена, но прежнего блеска и значения уже не приобрела (Lassus, 1977, 87), как и другие сирийские города.