Александр Филюшкин - Первое противостояние России и Европы Ливонская война Ивана Грозного

Осада затягивалась. Псков сдаваться не собирался, силой взять его не получалось. А тем временем русская дипломатия неожиданно добилась перелома ситуации.

Когда переговоры Ивана Грозного и Стефана Батория явно зашли в тупик, обе стороны были согласны на участие в переговорах посредника, что открывало перед Священной Римской империей и Ватиканом возможность восстановить свое влияние, которое они утратили в период войн за Прибалтику.

В марте 1580 года с «легким» гонцом Афанасием Резановым к императору Рудольфу II была послана грамота о желании возобновить тесные контакты. В другой грамоте, посланной с Истомой Шевригиным, говорилось, что Москва уже давно не ссылалась с империей «о братстве и любви», но Иван IV помнит «братственную любовь» с Максимилианом II и их совместную борьбу за престол Речи Посполитой во время польского бескоролевья, а также сотрудничество против мусульман, «чтобы рука мусульманская не высилася». Стефан Баторий обвинялся в том, что, во-первых, он незаслуженно получил польскую корону, а во-вторых, сотрудничал с турками и повинен в «разлитии христианской крови». Польско-литовскую войну против России государь объяснял тем, что в свое время он сам претендовал на польскую корону, а также поддерживал Максимилиана и потом Эрнеста. Иван Грозный был готов к переговорам с императором и римским папой, чтобы обсудить вопрос о борьбе с мусульманством, но просил остановить «безмерство» Стефана Батория.

Обращение Ивана Грозного вызвало огромный интерес. При этом в Риме и Вене почему-то решили, что Россия готова рассмотреть вопрос о католической унии. Русские дипломаты прямо об этом нигде не говорили, создав при этом атмосферу туманных и ни к чему не обязывающих намеков. Остальное политики «христианского мира» додумали сами. Ватикан не собирался заступаться за Россию, но был искренне убежден, что Иван Грозный и Стефан Баторий занимаются не тем, чем надо. Вместо того чтобы воевать с турками, добиваться католической унии с Россией, сильнейшие государи Восточной Европы глупо враждуют между собой.

Замирять воюющие стороны было поручено иезуиту Антонио Поссевино, с 1578 года — апостольскому легату и викарию «всех северных стран», в которые римская курия включала даже православную Россию. Целью миссии было подготовить Московию к союзу с Ватиканом и обращению в католичество. Легат считал, что прежние императоры и папы упустили этот шанс. Он писал: «Как много пользы было бы для святой веры и католической церкви, если бы те народы, владения которых лежат на границе между Европой и Азией, впитали с самого начала истинную веру или познали бы ее теперь, а католики, государи областей, близко расположенных к этому народу (а когда-то они легко смогли сделать это), позаботились, чтобы их народы обрели твердость в деле католической веры». В случае успеха миссии Россия может стать плацдармом для дальнейшего продвижения «дел религии» в Азию.

По мнению Поссевино, введению католичества в России препятствовало прежде всего то, что «московиты погрязли в заблуждениях» и в силу своего невежества не могут представить себе другую веру, кроме «схизмы». Они не знают ни о численности католиков, ни о значительной роли Римской церкви в истории человечества.

Новые переговоры Речи Посполитой и России готовились долго и трудно. Осада Пскова делала несговорчивыми и поляков, и русских. Русские не соглашались на переговоры, пока враг не отведет войска от города. Поляки же, с одной стороны, рассчитывали вот-вот взять Псков и не желали останавливаться, а с другой — не хотели отказать папскому легату, который, как они считали, в споре с Россией займет польскую сторону.

Когда стало ясно, что взять Псков быстро не получится, Речь Посполитая не очень охотно, но пошла на переговоры. Было сложно определить место их проведения. Согласно политической культуре ХVI века, считалось, что тот, кто приезжает в чужую столицу для переговоров, просит мира и согласен на уступки. Поляки не могли поехать в Москву, потому что считали себя победителями, а русские не хотели ехать ни в Вильно, ни в Краков, потому что не признавали своего поражения. Оставался компромиссный вариант — съезд на границе.

Место съезда определить тоже было непросто — ведь в войну границей служит линия фронта. Почти вся Псковщина в 1581 году была оккупирована войсками Речи Посполитой, вплоть до Порхова — бывшей пограничной крепости между Новгородской и Псковской землями. Эту древнюю новгородско-псковскую границу, проходившую по рекам Шелонь и Судома, и было решено считать «нейтральной территорией», на которой и можно устраивать съезд. Сначала его назначили в почтовом стане Яме Запольском, но по прибытии обнаружили, что тот сожжен дотла и даже «нет кола, чтобы привязать лошадь». Поэтому переговоры перенесли в соседнюю деревню — Киверова Горка, рядом с которой были разбиты шатры дипломатов.

Русскую делегацию на переговорах возглавлял князь Д. П. Елецкий, дворянин Р. В. Алферьев, дьяк Н. Б. Верещагин и подьячий З. Свиязев. Наказ Елецкому содержал три варианта условий заключения перемирия. Первый предполагал территориальный раздел Ливонии с уступкой большей части ливонских земель Речи Посполитой и возвращение псковских земель. Себежский вопрос предполагалось законсервировать: Россия обязывалась сжечь г. Себеж как русский опорный пункт в регионе, а Литва в обмен должна была уничтожить Дриссу. На этих условиях Россия была готова подписать перемирие до десяти-двадцати лет и отправить войска на защиту «христианского мира» от «бусурманства». И за Стефаном, и за Иваном в равной степени признавался титул «Ливонский».

Второй вариант был составлен на случай, если Стефан будет настаивать на захвате всей Ливонии, а Поссевино не сможет уговорить его уступить. Эта версия договора предусматривала перемирие на семь-двенадцать лет с передачей Речи Посполитой всей Ливонии, беспрепятственной эвакуацией из Ливонии русской церкви и гарнизонов с артиллерией. Зато взамен Россия требовала возврата всех завоеваний Стефана в русско-литовском пограничье (кроме Полоцка с пригородами) и сохранение Себежа как опорной русской крепости в регионе. Россия по этому варианту теряла всю Ливонию, кроме городов, захваченных шведами (их принадлежность в договоре специально не оговаривалась, и послам было велено за этим проследить), но сохраняла за собой Великие Луки, Невель, Заволочье, Холм, псковские пригороды (Воронач, Велье, Остров) и др.

Третий вариант предусматривал, что Стефан не захочет отдавать Великие Луки и псковские пригороды и к тому же будет требовать всю Ливонию. В этом случае послам предписывалось апеллировать к Поссевино, подчеркивая готовность России бороться с бусурманством, но при этом претендовать практически на ту же часть Ливонии, что и в первом варианте договора. По третьему варианту Россия отказывалась заключать союз с Речью Посполитой против Швеции и пряталась за традиционную для международных договоров неопределенную формулу «кто нам друг, тот и вам друг, кто нам недруг, тот и вам недруг».