Олекса Гайворонский - Повелители двух материков. Том. 2: Крымские ханы первой половины XVII столетия и борьба за самостоятельность и единовластие

Благодаря временному союзу с Селяметом братья вернулись в Крым и обрели власть. Теперь им оставалось сделать последний шаг к цели: припомнить двоюродному дяде былые проступки, устранить его со своего пути и восстановить справедливость, попранную гибелью их деда, отца и брата.

Бунт Мехмеда и Шахина Гераев против Селямета I Герая — Ризван-паша примиряет их с ханом. — Смерть Селямета I Герая — Мехмед III Герай занимает престол — Осада Кефе — Султан назначает ханом Джанибека Герая — Разгром Мехмеда и Шахина Гераев османским войском — Их бегство в Буджакскую Орду

Тайные планы Мехмеда и Шахина недолго оставались секретом для Селямета Герая. В этом была заслуга Джанибека Герая: доведавшись, что калга с нурэддином мечтают о перевороте, он немедленно доложил обо всем хану. [14]

Селямет Герай решил пресечь бунт на корню и, не тратя лишних слов, приказал казнить калгу. Но свои осведомители в ханском окружении имелись и у Мехмеда Герая: узнав о готовящейся расправе, он вместе с Шахином умчался из Крыма на Кавказ. [15]

Следуя давнему примеру отца, они собрали в кавказских предгорьях отряд из ногайцев и черкесов и намерились ударить на хана из степей. Силы мятежников были, по-видимому, невелики, но их решимость не на шутку встревожила Селямета Герая, и хан запросил помощи у Стамбула.

Турция менее всего желала, чтобы Крым, чья военная помощь требовалась ей на многочисленных фронтах, погрузился в очередную смуту. Ахмед I срочно отправил в Кефе своего доверенного посланца, Ризван-пашу, поручив ему любыми мерами предотвратить волнения в Крымском государстве. Будучи искусным дипломатом, Ризван-паша сумел склонить враждующие стороны к примирению. При его посредничестве было решено, что всё останется по-прежнему: Мехмед с Шахином откажутся от претензий на трон, а Селямет Герай примет их обратно ко двору, вернет им прежние чины калги и нурэддина (отданные уже было Джанибеку и Девлету) и предаст забвению недавнюю ссору. [16]

Получив такие гарантии от имени самого султана, Мехмед и Шахин Гераи тронулись в обратный путь, чтобы примириться с ханом. Но не успели братья достичь Бахчисарая, как Селямет Герай, на поклон к которому они шли, скончался от тяжелой болезни. [17]Покаянный путь двух прощенных мятежников превратился в триумфальное шествие к опустевшему трону. Джанибек Герай не отважился сопротивляться и бежал из столицы, опасаясь, как бы Мехмед и Шахин не поквитались с ним за доносительство. Тем временем два брата, торжествуя, вошли в Бахчисарай и приняли бразды правления государством: старший провозгласил себя ханом, а младший — калгой.

Опасения Джанибека Герая оказались совершенно справедливы. Едва взойдя на престол, Мехмед III Герай приказал искать доносчика по всему Крыму и уничтожить его, где бы тот ни находился. Скоро обнаружилось, что Джанибек и Девлет укрылись в Кефе, под защитой Ризван-паши. Мехмед Герай оседлал коня и во главе большого войска направился к стенам Кефинской крепости.

Расположившись возле Кефе лагерем, Мехмед Герай направил Ризван-паше письмо с грозным повелением: «Знайте, что я стал ханом, и что вся власть в моих руках. Поэтому я приказываю выдать мне укрывшихся у вас Джанибека Герая и Девлета Герая связанными по рукам и ногам… Если же вы воспротивитесь моему приказу — я выступлю на ваш город, разрушу его и обращу его в пепел».

Паша ответил, что беглецы находятся под защитой падишаха, которому принадлежит город Кефе, и посему выданы быть не могут. Кроме того, — намекнул Ризван-паша, — покуда ханские полномочия Мехмеда Герая не подтверждены Стамбулом, он не является законным правителем даже над собственными соотечественниками, и уж подавно не вправе отдавать приказы наместнику османской провинции.

Мехмед III Герай вспыхнул гневом:

— Какое отношение к государству Дэшт-и Кыпчак имеет род Османов, чтобы я принимал от него назначение?! — воскликнул он. [18]

В этих его словах выплеснулось негодование, которое уже десятилетиями переполняло сердца многих представителей рода Гераев.

Ханы Крымского Юрта — «повелители двух материков», как они гордо титуловали себя столетие тому назад — наследовали власть над народом от самого Чингиз-хана и не нуждались в чьем-либо позволении господствовать над собственной страной, ибо обладали этим правом с рождения. Крымские ханы по сей день считались номинальными владыками Дэшт-и Кыпчака (Кыпчакской Степи) — то есть, всей бывшей Золотой Орды, чьим престолом род Гераев овладел в 1502 году. Имея своим предком величайшего завоевателя Азии, Гераи (как и прочие Чингизиды) значительно превосходили знатностью происхождения всех прочих восточных владык — не исключая и потомков анатолийского эмира Османа, восседавших ныне на стамбульском троне.

И хотя обстоятельства заставили Менгли Герая признать в свое время покровительство османского падишаха, тем не менее, крымские ханы остались суверенными государями и турецкие правители не считали себя вправе вмешиваться в вопросы престолонаследия крымской династии. Однако последовавшие затем усобицы в ханском семействе, когда обделенные властью претенденты на трон охотно обещали султанам свою полную покорность в обмен на военную поддержку, сильно уронили авторитет Гераев в глазах Османов. Шаг за шагом падишахи укрепляли свое влияние в Крыму — ив конце концов добились того, что стали назначать и свергать ханов по собственному желанию.

Часто это сопровождалось насилием и злоупотреблениями, список которых с каждым десятилетием становился все обширнее. И если в правления Менгли и Мехмеда I Гераев об этом говорить еще не приходилось, то затем (не без помощи враждующих партий внутри самого Крыма) последовали расправа с Гази I Гераем, кровавая интрига против Сахиба Герая, разгром и гибель Мехмеда II Герая… Мехмед III Герай был еще младенцем в тот год, когда османские войска вышвырнули из Крыма его отца, — зато успел стать свидетелем тяжких забот, которые султан доставил Гази II Гераю; на его глазах разворачивалась и постыдная история с Фетхом Гераем, использованным везирями в нечестной игре против хана и брошенным на погибель, едва отпала надобность в нем… В том же ряду стоял и недавний случай с Тохтамышем Гераем; и хотя Мехмед сам приложил руку к его гибели, это ничуть не умаляло вероломства стамбульского двора в отношении юного хана.

— Неужели над моим мечом возвышается еще чей-то меч, чтобы я покорно просил у рода Османов об избрании на ханство, принадлежащее мне по праву наследства?!! — негодовал Мехмед III Герай в ответ на послания Ризвана. [19]

Пока продолжались эти переговоры, объятый ужасом Джанибек Герай упрашивал Ризван-пашу немедленно отпустить его в Стамбул. Паша, однако, не спешил прощаться с ним: вместо того он завел с Джанибеком длинный разговор о правилах управления государством, размышляя вслух о величии падишаха и о тех благах, что несет крымским ханам покорность османскому престолу. Паша сказал Джанибеку, что хочет сделать его крымским правителем — но даже это не утешило перепуганного принца: тот не мог думать сейчас о чем-либо ином, кроме смертельной опасности, грозящей ему в Кефе (ибо Мехмед Герай, пытаясь пробиться в городские ворота, во всеуслышание заявлял, что повесит доносчика, как только доберется до него). Джанибек Герай благодарил пашу за доверие, обещал свято хранить все наставления и выполнять в будущем любые приказы султана, но сейчас молил лишь об одном: поскорее уплыть за море. Этого не случилось: Ризван послал к султанскому порогу Девлета Герая с рапортом о крымских событиях, а Джанибек Герай остался в Кефе, и каждый день, проведенный здесь, наполнял его сердце страхом. [20]