Пол Брикхилл - Безногий ас

«Эскадрилья должна в 4.00 вылететь в Мартлшэм, сэр. Уже 3.00», — сообщил вестовой.

«Какого черта?»

«Не знаю, сэр. Но они говорят, что очень срочно».

Еще до конца не проснувшийся и злой, он пристегнул протезы, оделся и вышел. Приехал Мермаген и сообщил:

«Я не знаю, что там происходит, но мы перебазируемся на юг. С собой ничего не брать. Похоже, случилось что-то необычное».

Небо на востоке окрасилось розовым, когда эскадрилья поднялась в воздух. Через полчаса самолеты пробили рваный слой тумана, тянувшегося над самой землей, и приземлились на аэродроме Мартлшэм, возле Феликсстоува на восточном побережье Англии. Туда уже прибыла эскадрилья «Спитфайров», и летчики, собравшись группами, потягивали горячий чай. Бадер выбрался из кабины и поинтересовался у щеголеватого стройного капитана в белом мундире с серебряным именным браслетом на запястье, что стряслось.

«Понятия не имею», — ответил молодой красавчик, напоминавший опереточного матадора. Его розовое личико украшали тонкие черные усики и свежая царапина через всю щеку, которая невольно наводила на мысль о девице, которую пытались затащить в темный коридор. Его звали Боб Так [2].

Примчался Мермаген и сразу крикнул:

«Парни, патрулируем над Дюнкерком, 12000 футов. Взлетаем, как только заправимся».

«Какого черта? Что там случилось?» — спросил Бадер.

Мермаген пожал плечами.

«Не имею ни малейшего представления. Я думаю, что-то связанное с эвакуацией».

Один из пилотов, не скрывая недовольства, заметил:

«Должен сказать, что нас отправляют туда чертовски рано. Я даже не видел утренних газет».

Сейчас странно слышать, что слово «Дюнкерк» в тот момент для них ничего не означало. Армия поставила плотную завесу секретности над планами эвакуации, и люди ни о чем не догадывались, пока пляжи не заполнили усталые солдаты. По крайней мере, не нюхавшие пороху летчики-истребители с северных аэродромов о ней не знали. Они радовались тому, что отправляются «за море», во Францию. Это было нечто новенькое, однако переход от мирного бытия к войне воспринимается не сразу. Они даже не думали, что над Дюнкерком могут столкнуться с немецкими самолетами. Впрочем, этого и не случилось.

Мермаген построил эскадрилью четырьмя тройками и повел через Ла-Манш. Они быстро набрали высоту и на 9000 футов врезались в плотное белое облако, закрывавшее горизонт. На 10000 футов самолеты выскочили из него и набрали предписанную высоту, не ломая идеального строя. Если бы в это время к ним сзади подкрался «Мессершмитт», он мог сбить всю эскадрилью. Впереди Бадер увидел странный черный клубок, пробивающийся сквозь бескрайний белый ковер, который они пронизали. В наушниках затрещало, и Мермаген сказал:

«Присмотритесь. Это дым. Скорее всего, горит нефтехранилище».

Какое-то время они кружили над облаками, разглядывая столб дыма. Мермаген хотел спуститься под облачный слой, однако офицер управления сказал, что они обязаны держаться на 12000 футов, а приказы нарушать нельзя. Летчики не видели никого и ничего, и через полчаса Мермаген повел их обратно. Зато под облаками лилась кровь. Ju-87 ожесточенно бомбили пляжи, Me-109 и Me-110 обстреливали британские войска, пытающиеся спастись.

На обратном пути 222-я эскадрилья получила приказ садиться в Манстоне. Потом им приказали лететь в Даксфорд, из Даксфорда отправили обратно в Хорнчерч — аэродром истребителей чуть севернее Темзы, примерно в дюжине миль от Лондона. «Типичный бардак», — ворчали пилоты. В Хорнчерче они ошарашенно смотрели по сторонам, разглядывая летчиков других эскадрилий, которые расхаживали с пистолетами в карманах. Они даже не брились!Те, кто уже несколько дней действовал в небе над Францией, были спокойны и деловиты. Происходящее все еще не доходило до пилотов 222-й эскадрильи, которые считали пистолеты и щетину признаками «пижонства».

В 3.30 Бадера начали дергать за плечо.

«Взлет в 4.30, сэр», — сообщил денщик.

Это уже не походило на шутку.

Над аэродромом протянулся непрерывный слой туч, лежавший на высоте 4000 футов, однако сегодня они летели на 3000 футов. Повернув к Норт Форланду, чтобы обойти Дувр справа, они с удивлением уставились на серые волны внизу. Из устья Темзы, из Дувра, из бухточек по всему побережью выползали крошечные лодки. Они собирались в единый поток, направляющийся на юго-восток. Яхты, буксиры, катера, баржи, шлюпки, колесные пароходики двигались к французскому берегу, волоча за собой пенистые усы. Изредка мелькал серый силуэт эсминца. Это было невероятно. Бадер подумал: «Боже, это похоже на Великую Западную Дорогу в воскресный день». Далеко впереди появился высокий столб черного дыма, который поднимался над Дюнкерком, где находилось нефтехранилище. Весь пролив был усеян маленькими лодочками. Их были сотни и сотни.

Мермаген провел своих пилотов над грязными песками Гравелина и повернул вдоль берега к Дюнкерку. Издали люди на пляже показались похожими на муравьев, копошащихся на разрушенном гнезде. Затем, когда самолеты подлетели поближе, они превратились в пчел, тысячи которых сбились в огромный рой на песке. Никакой воскресный пляж даже близко не походил на это, и Бадер начал понимать, что такое война. На зеленых отмелях ползли первые из лодок, и черные ниточки солдат тянулись к воде, навстречу им.

Кто-то предупредил по радио:

«Самолеты впереди».

Бадер увидел их в тот же момент. Примерно на расстоянии 3 мили чуть справа показались 12 силуэтов. Он гадал, что же это? Не «Спитфайры» и не «Харрикейны»… Затем кто-то удивленно протянул:

«Иисусе, так это же Ме-110».

Его словно ударило током. Вражеские самолеты мчались навстречу, и вскоре Бадер смог различить два киля хвостового оперения и два мотора. «Мессершмитты» круто повернули влево, пытаясь укрыть в туче… может быть, они несли бомбы и потому стремились избежать боя. Самолет Мермагена приподнял нос, и поток гильз хлынул из крыльев — он открыл огонь. Однако противник был слишком далеко.

И вдруг один из Ме-110 выбросил клуб черного дыма, вывалился из строя и полетел прямо вниз, охваченный пламенем. Он упал на землю и взорвался недалеко от Дюнкерка. Остальные немцы исчезли в облаке, и небо снова стало чистым. До конца патрулирования они никого не видели, и когда самолеты сели в Хорнчерче, все пилоты поспешили собраться вокруг Мермагена.

«Должен вам признаться, что удивился большеостальных, когда этот тип полетел вниз», — признался Мермаген.

Бадер возразил:

«Нет, мы изумились все-таки больше».

Однако этот эпизод ничуть не напоминал настоящий бой. Самое тяжелое было еще впереди.

На следующее утро снова пришлось вставать в 3.30 и лететь к Дюнкерку. На этот раз вражеских самолетов не было, только те же муравьи на пляже и отважные лодочки, снующие у берега. На следующий день повторилось то же самое. Только теперь город уже горел, и вспышки орудийной стрельбы были видны по всему периметру. Остальные эскадрильи радостно сообщали о столкновениях с множеством «мессеров» и пикировщиков, о кровопролитных боях. Бадер слушал и молча завидовал.