Пол Брикхилл - Безногий ас

Другая эскадрилья перехватила замеченные самолеты, а через час авиакрыло приземлилось, и было снято с дежурства. Бадер сыграл в сквош и полетел на встречу с Ли-Мэллори в Хакнэлл. И Дандас вечером решил, что никогда больше не будет волноваться, если летит вместе с Бадером. (Он немножко ошибался… но об этом позже.)

Свою роль в том, что пилоты чувствовали себя уверенно, сыграл и Вудхолл. Трудно даже сказать, сколько пустых споров было между ними. Сам Бадер вряд ли сказал бы точно, и лишь позднее он осознал ценность этих разговоров, и сам начал пользоваться такой методикой. Но даже тогда это было наполовину сознательно и наполовину инстинктивно. Это уже стало частью его самого.

24 сентября прибыл Крест за летные заслуги, которым был награжден Дикки Корк. Бадер был рад не меньше самого Корка, и не только потому, что сам представил Дикки к награде, но и потому, что это был единственный Крест за летные заслуги, врученный моряку. Обычно они получали Крест за выдающиеся заслуги. Корк со своим орденом мог утереть нос зазнавшимся морякам. Бадер не оставлял попыток вытравить из Корка моряцкий дух и превратить его в правоверного члена ордена КВВС. Это тоже стало бы «хорошей шалостью». Он подговорил Корка нашить на правый борт форменной куртки пуговицы ВМФ. Зато на левом борту красовались сверху вниз: пуговица Королевских ВВС, Польских ВВС, Королевских Канадских ВВС и Чешских ВВС.

Пустое патрулирование продолжалось до 27 сентября. Примерно в полдень крыло взлетело, чтобы патрулировать над северным Лондоном. Вудхолл сообщил: «Ангелы пятнадцать». Бадер знал, что это приказание исходит от штаба 11-й группы, и распорядился набрать 23000 футов.

Опять появился Вудхолл:

«Более 30 самолетов юго-восточнее устья. Они не приближаются».

Бадер повел свою стаю к Кентербери. Ничего не видно. Потом они полетели к Дувру, прошли западнее Данджнесса и повернули обратно. Вудхолл продолжал сообщать о бандитах, кружащих на юго-востоке. Рваные облака появились чуть ниже, напоминая клочки бумаги, которые катит по полу сквозняк. Но кроме них в небе не было ничего. Вудхолл снова вызвал его:

«Хэлло, Дуглас. Я думаю, ленч откладывается. Можете возвращаться».

«Подожди, Вуди. Мы сделаем еще один круг», — ответил Бадер.

Повернув к Данджнессу, он краем глаза заметил горстку блесток на высоте значительно меньше 17000 футов. Вскоре он понял, что это примерно 30 «мессеров», которые кружат над Дувром.

«О'кей, парни, не шуметь. Подбираемся тихо. Не атаковать, пока я не прикажу», — передал он. Подобно охотнику, опасающемуся спугнуть дичь, он аккуратно развернул свои самолеты на юг над морем, чтобы они могли спикировать на немцев сверху со стороны солнца. «Мессеры» кружили совершенно разрозненно, и бой должен был превратиться в серию индивидуальных стычек. Немцы напоминали стаю кроликов, которая беззаботно резвится на лужайке. Наконец он крикнул: «Вправо! Рассыпаться и атаковать!» И тут же сам круто спикировал, выходя в хвост «мессеру». При равной скорости немецкий самолет казался неподвижно застывшим в прицеле. Длинная очередь — и за неприятельским самолетом потянулся тонкая черточка белого дыма. Внезапно она превратилась в огромное черное облако, немецкий истребитель перевернулся брюхом вверх, и полетел вертикально вниз. Лишь небольшая воронка осталась на том месте, где он рухнул на землю Кента.

Перед Бадером мелькнул другой «мессер», который торопливо перевернулся через крыло и вошел в пике. Бадер погнался за ним, но немец оказался быстрее, и дистанция постепенно увеличивалась. С 400 ярдов Бадер дал длинную очередь вдогонку, и «мессер» выплюнул клубок дыма. Кажется, он даже начал терять скорость. Бадер дал еще несколько очередей, пытаясь увидеть вспышки попаданий.

Какой-то черный кусок отлетел от «мессера», и словно черная тень накрыла Бадера. Однако он ничего не чувствовал. Лишь чуть позднее он понял, что стекла кабины заляпаны пятнами масла, которое струей тянулось за немецким самолетом. Смотреть сквозь грязные стекла было трудно, но Бадер все-таки различил, что «мессер» повернул в сторону. С некоторым удивлением он увидел, что пропеллер вражеского самолета сделал несколько судорожных рывков, а потом стал вращаться заметно медленнее. «Мессер» стремительно приближался. Бадер резко сбросил газ, и немец словно замер перед ним, оказавшись прямо на прицеле. Бадер нажал гашетку, однако услышал лишь злобное шипение воздуха в системе спуска. Проклятье! Опять кончились боеприпасы.

Бадер выругался. Пропеллер «мессера» дернулся еще несколько раз, а потом вообще остановился. Одна его лопасть торчала вверх, словно указательный палец. Они находились над морем на высоте около 10000 футов, и «мессер», все еще дымясь, плавно скользнул прямо в воды Ла-Манша. Больше Бадер его не видел.

В этом бою крыло сбило 12 самолетов, половина из них пришлась на 242-ю эскадрилью. Не вернулись 1 «Спитфайр» и 2 «Харрикейна». Среди погибших был летчик 242-й эскадрильи Хомер, получивший Крест за летные заслуги, летая на бомбардировщике. Это был его первый бой на «Харрикейне».

Бадер ненавидел терять пилотов. Он всегда считал, что каждый из них находится под его личнойопекой. Он не умел переживать вполсилы. И под внешностью задиры пряталась ранимая натура, которая всегда очень страдала. Однако удар от потери всегда смягчался надеждой на телефонный звонок. Хомер не позвонил. Он был мертв, и времени горевать не было. К файв-о-клоку эскадрилья снова патрулировала над Лондоном. Никаких происшествий. Однако вечером, когда летчики отдыхали в Колтишелле, поступили хорошие новости из министерства авиации. Говоря более прозаически, Тэрнер и Стэнсфидд были награждены Крестами за летные заслуги, а Уилли МакНайт получил пряжку к своему Кресту.

Ли-Мэллори позвонил из Хакнэлла, что уже стало традицией в дни побед, и они устроили долгую дискуссию относительно тактики. Бадер сказал, что «Харрикейны» плохо держатся на высотах более 23000 футов. Что там с «Харрикейнами II»?

Ли-Мэллори сказал:

«Все, что пожелаете. Я сделаю все, что в моих силах, однако 11-я группа имеет приоритет в получении новых самолетов».

С этого дня характер битвы совершенно очевидно изменился. Теперь бомбардировщики появлялись все реже. Однако их место заняли стаи «мессеров», которые совершали стремительные вылазки, сбрасывая на Лондон и другие города мелкие бомбы. Они действовали на высокой скорости, держась на большой высоте. Немцы старательно прятались в тучах, в чем им помогала осенняя погода: облачный покров становился все толще и плотнее. По сравнению с мощными атаками первых недель эти бомбардировки были почти безрезультатны. Очень часто немцы сбрасывали бомбы вслепую, и количество бомб было минимальным. Королевским ВВС тоже пришлось изменить тактику. На высоте 25000 футов «Харрикейны» уже не могли справиться с «мессерами», поэтому вся тяжесть легла на «Спитфайры». Они взлетали как можно раньше, чтобы успеть набрать высоту и там ожидать появления «мессеров». Не слишком многим «Мессершмиттам» удавалось прорваться сквозь заслон «Спитфайров». Поэтому, когда в Лондоне начинали звучать сирены, люди уже не бросались с воплями ужаса в бомбоубежища. То же самое происходило и в других городах. Хотя сирены воздушной тревоги все так же производили ужасный шум, за ними уже не следовал жуткий грохот взрывов и частый лай зениток. Единственным свидетельством ожесточенных боев, шедших высоко в небе, были белые черточки инверсионных следов в прозрачной голубизне. Теперь даже непосвященным становилось ясно, что Люфтваффе выдохлись.