Саад Шазли - Форсирование Суэцкого канала

Но прежде всего нам надо было ответить на важнейший вопрос: каким будет это сражение?

6-7 июля 1971 года: я объезжал части и базы ВМС в Александрии в сопровождении нескольких членов Верховного совета Вооруженных сил. Заседание Верховного совета Вооруженных сил в полном составе было назначено на 8 июля в Каире, поэтому я решил, что будет уместно провести предварительное совещание в Александрии. 7 июля мы собрались в Военно-морском колледже в Александрии. Я изложил свое мнение относительно наших реальных возможностей проведения наступления в свете тех ограничений, которые существовали из-за нашей слабости в воздухе. Казалось, мне удалось убедить большинство участников совещания.

8 июля: заседание Верховного Совета Вооруженных сил в полном составе. Председательствует министр обороны Садек. Первое столкновение между мной и Садеком по вопросу о египетской наступательной операции. (Взгляды моих оппонентов изложены в главе 2). Предложение генерала Садека, как он изложил его на заседании, было следующим: «Давайте определим оптимально возможную цель, независимо от того, есть у нас для этого средства, или нет. Затем давайте сосредоточимся на том, как получить средства для достижения этой цели». Я возразил, что такой подход может быть правильным для сверхдержавы или для страны, пользующейся неограниченной поддержкой и гарантиями какой-либо сверхдержавы. У нас не было ни того, ни другого. Мы не контролировали средства. Поэтому мы должны действовать в рамках тех возможностей, на которые мы можем разумно рассчитывать.

Другими словами, военное решение зависело от политического. Каких поставок оружия мы можем ожидать от Советов?

На заседании голосования не проводилось. Садек решил, что надо готовить ограниченное наступление, конечной целью которого был захват перевалов Синая, а присутствующие должны составить список необходимых вооружений и техники. Фактически здесь родилась «Операция 41». Однако за пределами совещания Садек и я продолжили обсуждение, пока 15 июля или около того я не смог убедить его продолжить разработку операции «Высокие минареты». Это объясняет, каким образом в результате этого и последующих заседаний был достигнут тайный компромисс, о котором я уже писал в главе 2: «Операция 41», форсирование канала и захват перевалов Синая в рамках одной операции, которая будет разработана с участием наших советских советников. Тем временем, операция «Высокие минареты», ограниченная удержанием плацдарма на другом берегу канала, будет планироваться в строжайшей тайне, и в ее основу будут положены наши оценки минимальных потребностей в технике, которую мы можем надеяться получить. Однако, когда планирование «Операции 41» достигло критической точки, в дело снова вмешались политические аспекты, касающиеся сверхдержав.

Первая неделя сентября: дело Рандополо. Наши разведывательные службы разоблачили американскую шпионскую сеть. Главными фигурами в ней были Танаши Рандополо, египтянин греческого происхождения, и мисс Свейн Харрис из миссии США в Египте.

Рандополо полностью признался, назвав свои источники информации среди русских на авиабазе Джанаклис вблизи Александрии. Его хороший друг, некто Беляков, служил там с мая 1969 года по март 1971 года, а затем прислал себе замену в лице г-на «Виктора» с рекомендательным письмом, адресованным Рандополо. Помощник Виктора, г-н «Юрий» тоже участвовал в работе. Виктор и Юрий часто обедали у Рандополо, а Рандополо обедал на авиабазе так часто, что мог посещать жилые помещения русских. Он даже был среди зрителей на показе советского учебного фильма, предупреждающего о шпионах. Он побывал во всех новых бетонных ангарах, первых в мире такого рода. И он был в курсе всех разговоров, идущих на базе: что советский радар, который нам поставили, не самый лучший, какие ЗРК защищают советскую базу, советское мнение о египетских возможностях. Он был ценным шпионом.

6 сентября: на фоне всего этого шума мы провели совещание по обсуждению списка вооружений и техники, необходимых для проведения «Операции 41», которую спланировал Генштаб с помощью советских советников. На нем присутствовали ключевые лица Генштаба: я сам, Багдади (ВВС), генерал Мохаммед Али Фахми (ПВО), генерал Мамдух Тухами (начальник оперативного управления), генерал Омар Гохар (помощник начальника Генштаба по организационным вопросам). Мы составили внушительный список, и я передал его Садеку.

12 сентября: по приказанию президента я пригласил к себе генерала Шварца, заместителя Главного советского советника (генерал Окунев, главный советский советник, был в отъезде), чтобы рассказать ему, что мы узнали от Танаши Рандополо о советской системе безопасности. «Все, что Рандополо рассказывал Харрис, без сомнения, передавалось в Израиль, — сказал я. — Но, чтобы не испортить наши отношения с Советским Союзом, презиент решил закрыть дело. Мы считаем, что, будучи нашими друзьями, русские должны потребовать от своих служащих проявлять больше бдительности, чтобы избегать таких связей в будущем. Мы предоставляем вам решать, какие меры предпринять в отношении тех, кто уже участвовал в этом».

Шварц обещал немедленно принять меры. На следующий день он сказал мне, что все виновные отосланы на родину. Что касается мисс Свейн Харрис, через несколько дней президент приказал освободить ее из-под ареста. Только Танаши Рандополо полностью расплатился за свои деяния.

21 сентября: генерал Абдель Кадер Хасан, заместитель министра обороны, полетел в Москву для проведения предварительных переговоров о поставках оружия для «Операции 41» стоимостью в 130 миллионов рублей (примерно 195 миллионов долларов США) [3] У Египта никогда не было последнего слова относительно качества и количества вооружений, получаемых из СССР. Список вооружений, согласованный между двумя странами, всегда являлся результатом переговоров. Во внимание принимались четыре основных фактора: (1) готовность Советов поставить нам оружие; (2) финансовая возможность Египта заплатить за него; (3) готовность Советов предоставить Египту займы для финансирования сделки; (4) способность Египта освоить это оружие. Хотя договоренность в октябре 1971 года была самой масштабной за все время, это был всего лишь компромисс. Она была недостаточной, чтобы удовлетворить наши потребности для осуществления «Операции 41». Тем не менее, это был хороший шаг вперед. . Вместе с Хасаном, который всегда представлял Египет на таких переговорах с Советами, полетел генерал Омар Гохар, помощник начальника Генштаба по организационным вопросам.

8 октября: переговоры прошли успешно. Генерал Садек полетел в Москву для подписания соглашения и вернулся 16 октября.