Бэзил Лиддел Гарт - По другую сторону холма

На посту командующего Африканским корпусом его сменил Байерлейн, который чудом собрал остатки подразделений, уклонился от преследовавших англичан и умело отвел войска в Триполитанию, под общим руководством Роммеля.

После пленения Тома отвезли к Монтгомери, с которым он обсудил ход сражения за обеденным столом. «Вместо того чтобы вытягивать у меня информацию, он сам рассказывал о состоянии наших войск, их снабжении, диспозиции. Я был потрясен точностью его сведений, особенно о наших недостатках и трудностях с поставками. Похоже, он знал о положении дел в наших войсках не хуже меня».

Далее Тома поделился своими впечатлениями о победителе. «Мне кажется, он был слишком осторожен, учитывая явное превосходство его сил, но… — Тут Тома сделал паузу и особенно подчеркнул: — Это же единственный маршал, который в этой войне выиграл все свои сражения.

В современной мобильной войне тактика — это не самое важное, — подвел он итог. — Решающий фактор — это организация снабжения, поддерживающая импульс движения вперед».

Русская авантюра Гитлера окончилась крахом из-за его собственной нерешительности и из-за конфликтующих взглядов среди немецкого верховного командования о целях и направлениях наступления. В критические моменты терялось драгоценное время. В конце концов Гитлер уничтожил Германию, поскольку не смог заставить себя смириться с неизбежными потерями и вовремя выйти из азартной игры.

Повторилась история Наполеона, но с некоторыми важными отличиями. Гитлер упустил шанс взять Москву, но очень близко подошел к решающей победе. Он завоевал больше русской территории и продержался там дольше, но тем более катастрофичным был его финал.

Начиная вторжение в июне 1941 года, Гитлер рассчитывал разгромить основные силы Красной армии еще до подхода к Днепру. Не выполнив эту задачу из-за того, что русские оказались более серьезным противником, чем ожидалось, он принялся спорить с генералами по поводу того, как быть дальше. Браухич и Гальдер хотели продолжать наступление на Москву, но Гитлер сначала предполагал стабилизировать ситуацию на юге, и настоял на своем. После окружения Киева и крупной победы он позволил генералам поступать по-своему. Отложенное наступление на Москву началось с очередной крупной победы, но затем армия увязла в осенней распутице, а под конец и вовсе остановилась в суровые зимние холода. Наступление началось слишком поздно.

Но, как следует из рассказов немецких генералов, это было не единственной причиной последующего краха. Иногда они сами до конца не осознавали происходящее, «не видя леса из-за деревьев». Однако они предоставляли факты, на основании которых можно сделать выводы.

Самый поразительный вывод заключается в следующем. Помимо всего прочего, Россию спас не ее прогресс, а скорее отсталость. Если бы при советской власти в стране появилась система дорог, сравнимая с дорожными системами западных стран, немцы бы, пожалуй, продвинулись дальше и за меньшее время. А так немецкие механизированные части просто застряли в грязи.

Но можно сделать и еще один вывод, обратный первому. Немцы утратили шанс на победу, сделав ставку на колесную, а не на гусеничную технику. На размытых дорогах колесный транспорт застревал намертво, тогда как танки двигались дальше.

Танки вместе с гусеничным транспортом могли бы занять жизненно важные города СССР еще до осени, даже несмотря на плохие дороги. Опыт Первой мировой войны показал это всем, кто имел глаза и разум. Родина танка — Британия, и те из нас, кто проповедовал идею мобильной войны после 1914–1918 годов, настаивали на том, чтобы новые вооруженные силы обязательно обладали вездеходами. Немецкая армия в развитии мобильных войск пошла дальше нашей, не говоря уже об остальных, но не уделила должного внимания вездеходному транспорту. Иными словами, немецкая армия была самой современной из всех существующих в 1940–1941 годах, но не достигла цели, потому что упустила вопрос двадцатилетней давности.

Немецкие генералы изучали свое дело глубоко и всесторонне, с юности посвящая себя совершенствованию мастерства, но держась вдалеке от политики и еще меньше обращая внимание на внешний мир. Такие люди обычно становятся чрезвычайно компетентными в своем деле, но лишаются воображения. Только под конец войны предоставили свободу более смелым представителям танковой школы, но было уже поздно — к счастью для других стран.

А теперь немного подробнее о том, что немецкие генералы говорили о войне в СССР.

До обсуждения собственно русской кампании следует решить вопрос, послужила ли кампания в Греции причиной ее задержки. Представители правительства Великобритании утверждали, что хотя отправка войск генерала Вильсона в Грецию и завершилась поспешной эвакуацией, но она тем не менее была оправдана тем, что на шесть недель задержала вторжение в СССР. Это заявление впоследствии было подвергнуто сомнению, а все мероприятие названо авантюрой и политической игрой. Так рассуждали и многие военные, близко знакомые с ситуацией в Средиземноморье, особенно генерал де Гинган, в то время работавший в объединенном штабе союзников в Каире, а позже ставший начальником штаба Монтгомери.

В то время они утверждали (а впоследствии только укрепились в своем мнении), что из-за отправки в Грецию основных сил, не имевших реальных шансов спасти страну от вторжения, была упущена блестящая возможность воспользоваться поражением итальянцев в Киренаике и захватить Триполи до прибытия немцев. [11] Варлимонт заметил: «Мы в ОКХ в то время не понимали, почему англичане не воспользовались тяжелым положением итальянцев в Киренаике и не оттеснили их к Триполи. Их бы ничто не удержало». Согласно их мнению особенно примечательно то, что греческое руководство с большим сомнением относилось к предложению англичан и согласилось на него только благодаря настойчивости Идена, красочно описавшего помощь, какую может оказать Великобритания.

Беспристрастный историк не может не признать, что события подтвердили правоту военных. Через три недели Греция оказалась захваченной, а англичане были вытеснены с Балкан, в то время как уменьшившиеся силы англичан в Киренаике были также разгромлены корпусом Роммеля, которому удалось высадиться в Триполи. Эти поражения нанесли серьезный урон престижу Великобритании и обернулись несчастьями для греческого народа. Даже если окажется, что эта кампания действительно задержала вторжение в СССР, то это все равно не оправдывает решение британского правительства, поскольку тогда оно не ставило перед собой такую цель.