Владимир Снегирев - Смертоносный вирус «А». Кто «заразил» СССР Афганской войной

— Я не хочу идти против тебя, — заверил его Кадыр. — Но скажи, отчего ты обманул меня? Ведь помнишь, ты приходил ко мне вместе с Тараки, и вы клялись в том, что партия будет единой.

Амин резко отставил в сторону свой стакан — так, что виски пролился на стол. Он подошел вплотную к Кадыру, взял его за локоть и, глядя прямо в глаза, сказал:

— Доверься мне, и тогда все у тебя будет хорошо.

Кадыр освободил локоть и сделал шаг назад:

— Я знаю, ты можешь арестовать меня и даже убить. Но есть твои амбиции и твоя игра, которая мне непонятна, и есть дело революции, которому я служу.

…Так рассказывал нам Кадыр о том разговоре. И клялся в том, что никаких действий против Тараки и Амина он не предпринимал. Трудно сказать, был ли Кадыр до конца искренен с нами. По официальной версии, парчамисты и некоторые генералы из Минобороны, возможно, каждые в отдельности, готовились к свержению режима, разрабатывали план очередного переворота. В афганских источниках приводится даже дата, на которую была назначена очередная «революция», — 12 сентября 1978 года. Начальник Генштаба Шахпур Ахмадзай и ряд старших офицеров Минобороны якобы должны были обеспечить поддержку воинских частей, нейтрализацию «халькистского» командования. Министру планирования Султан Али Кештманду и другим видным парчамистам поручалась работа с гражданским населением, они должны были по сигналу вывести людей на улицы в знак солидарности с противниками Тараки и Амина. Все склоняются к тому, что главным режиссером-постановщиком очередной политической драмы на кабульской сцене надлежало снова стать Абдулу Кадыру. Однако сам он в разговоре с нами отверг такое предположение. Зато доподлинно известно следующее: 17 августа 1978 года, то есть спустя 112 дней после Апрельской революции, один из главных исполнителей этой революции был брошен в тюрьму.

Накануне вечером министру обороны принесли телефонограмму от командира 20-й дивизии, которая дислоцировалась на севере страны в Кундузе. Там было сказано: «Силы мятежников захватили аэродром, просим оказать помощь».

«Что-то тут не так», — подумал Кадыр и велел дежурному офицеру еще раз связаться с Кундузом и попросить подтверждения. Через несколько минут ему кладут на стол еще одну телефонограмму — с подтверждением просьбы о помощи. Кадыр идет к Тараки: «Вот такая ситуация. Предлагаю перебросить туда полк коммандос из крепости Бала-Хиссар». В это время в кабинет к главе государства заходят Амин в компании с другими героями революции — Гулябзоем и Ватанджаром. Тараки показывает им телефонограмму из Кундуза и говорит о предложении Кадыра перебросить полк коммандос. Амин берется за телефон, сам звонит в Кундуз. Потом кладет трубку:

— В Кундузе все спокойно. Там нет никаких мятежников. Это все интриги Кадыра. Наверняка хотел поднять спецназ, чтобы еще один переворот устроить. Он ведь у нас мастер по этой части.

Кадыр вытянулся перед Тараки:

— Кого вы пригрели? Этот человек очень опасен. Он опаснее любого врага, — сказав это, министр отдал честь, повернулся и вышел из кабинета. В тот момент ему было абсолютно ясно, что произойдет дальше. Он понял, как его «развели» с Кундузом. Брат Амина Абдулла накануне был назначен уполномоченным Революционного совета по зоне «Север» — наверняка это он организовал ложные сообщения о захвате мятежниками аэродрома.

На следующее утро, как всегда, перед началом рабочего дня, к министру обороны заглянули Горелов и Заплатин. Абдул Кадыр бодро доложил им, что никаких особых происшествий ночью не произошло, все войсковые части на месте и занимаются плановыми учениями. И вдруг звонок. Он снимает трубку: «Понял, уже иду». И советникам: «Президент вызывает. Если хотите, ждите здесь моего возвращения». Потом помолчал немного, глядя куда-то в сторону, и добавил: «Но на всякий случай хочу вам сказать: прощайте». Отдал Горелову секретные советские карты и ушел.

Прошел час, второй. Наконец в кабинете появился адъютант Кадыра:

— Министр обороны арестован по подозрению в государственной измене.

— Что! — побагровел лицом Горелов. — Да как они посмели? Это же мой друг. Герой революции. — И трехэтажным матом в адрес руководителей афганского государства.

Заплатин его едва успокоил. Но через минуту Горелов снова:

— Они там все с ума посходили. У них что ни министр обороны, то обязательно заговорщик или шпион. Немедленно идем к Амину.

— Не сейчас, — остановил его Заплатин. — Ты не в себе. Сгоряча такого наговоришь, что потом скандала не оберешься. Давай возьмем паузу, а после обеда сходим к товарищу Амину.

Амин встретил их так, словно ничего не случилось. Демонстративно обращаясь к Заплатину, а не к старшему по званию и по должности Горелову, он сразу опередил все вопросы:

— Догадываюсь, зачем вы пришли, дорогие советские друзья. Да, — он сокрушенно развел руками и сделал скорбное лицо, — просмотрели мы врага. Прямо под самым носом просмотрели. Хочу официально вам сообщить: бывший министр обороны Абдул Кадыр оказался предателем, главарем заговора против партии и революции.

— Не слишком ли много заговорщиков, — запальчиво возразил Горелов. — Два дня назад вы арестовали начальника Генерального штаба по такому же обвинению…

— Хочу и вам, дорогой товарищ генерал, сообщить, — холодно прервал его Амин, — что начальник Генштаба Шахпур и его сообщник доктор Али Акбар уже дали признательные показания в своей измене. Оба они — агенты ЦРУ и по приговору революционного суда будут расстреляны. Не сомневайтесь, признается и Абдул Кадыр.

— Я и не сомневаюсь, — опять с горячностью произнес Горелов. — Знаю, как вы умеете выбивать любые признания. Но сейчас мы обращаемся к вам с официальной просьбой — предоставить конкретные доказательства вины министра обороны. Ведь у вас же должны быть какие-то серьезные основания для ареста?

— Они у нас есть, — Амин опять остановил взгляд на Заплатине. — И передайте своему руководству: в кратчайший срок мы их обязательно предъявим.

…Едва Кадыр вошел в одно из помещений дворцового комплекса Арк, как сзади на него набросились четыре бугая из службы безопасности, повалили на пол, скрутили и отволокли в подвал. Вечером забрали у него генеральскую форму, одели в простое солдатское белье. И провели первый допрос, причем сразу «с пристрастием». Кадыру раньше рассказывали, как происходят такие допросы, он уже был к этому готов. Это называлось «пригласить Владимира»: электроток от полевого телефона пропускали через конечности, и человек, каким бы сильным он ни был, начинал корчиться, как на горячей сковородке. Его бывший подчиненный, недавний летчик, а ныне шеф службы безопасности Асадулла Сарвари лично крутил ручку полевого телефона: