Владимир Рыжков - Белые пятна Второй мировой

Гесс в принципе был довольно странной личностью: немного не похож на других нацистов, сумрачно-мрачноватый интроверт. Вот что он пишет о себе в начале 30-х годов своей будущей жене Ильзе Прёль: «Я думаю, что во мне существует странное сочетание разных качеств. Это делает мою жизнь трудной. Сейчас я нуждаюсь в гармоничной атмосфере, хочу работать спокойно и не желаю ничего слышать о политике. Всеми фибрами души я мечтаю о культурном окружении – Моцарте, фортепиано, флейте. А на следующий день я жажду политической борьбы, публичных схваток, я хочу выступать и презираю все то, что вчера было для меня самым дорогим. Сегодня суперчувствительный, завтра грубый и жесткий. Я не знаю, что с собой делать».

Он, несомненно, не был сумасшедшим, тупым и одномерным, каким было абсолютное большинство нацистских партийных руководителей. У него были странные взаимоотношения с женщинами: ему пришлось жениться на Ильзе, потому что было просто неприлично оставаться неженатым. Впоследствии у них родился ребенок, и он велел всем партийным секретарям, чтобы каждый из них прислал в мешочке горсть земли. Эту землю он положит под колыбель своего ребенка. Гитлер говорил о нем: «Хотя бы один идеалист у нас существует». Но, безусловно, заместитель фюрера не являлся только лишь идеалистом: этот странный человек был бесконечно и искренне предан Гитлеру, так как очень рано к нему присоединился.

Рудольф Гесс вступил в партию весной 1920 года, находясь все это время рядом с будущим вождем Третьего рейха, был верным его поклонником и подручным. Он следил, чтобы Гитлер пообедал, чтобы у него была одежда, заказан номер в гостинице. Однако когда произошел «Пивной путч», а Гитлера арестовали и посадили в тюрьму Ландсберг под Мюнхеном, Гесс бежал, но потом вернулся, сдался и сидел с Гитлером в одной камере, где им создали благоприятные условия, с хорошим питанием. В этой самой камере Гесс записывал за Гитлером Mein Kampf, сначала первую часть, а потом и вторую.

Рудольф Гесс выступил редактором программной книги нацизма. Он писал под диктовку вождя, так как Гитлер писать не умел и не хотел – он был невероятным бездельником и садился за письменный стол, только если нужно было подписать какие-то важные бумаги. Гесс чувствовал себя вдохновленным идеями будущего фюрера, считал его безоговорочным руководителем.

В то время, в 20-е годы, шла внутрипартийная борьба и у партии были еще разные лидеры. В этой внутрипартийной борьбе Гесс был только с Гитлером, всегда с ним рядом. В фильме Лени Рифеншталь о партии Гесс произносит слова «наш фюрер» вдохновенно и страстно: он был его абсолютным поклонником. Другое дело, что позиции его изменились, когда нацисты пришли к власти, – Гесс оказался плохим администратором и оттого терял позиции в партии и государстве.

Как в ЦК КПСС было издано распоряжение, что все важнейшие документы, все кадровые решения проходят через партийный аппарат, так и тут все требовало подписи Гесса, все решения, все кадровые назначения. В его руках сосредоточилась власть, но тут же выяснилось, что управленец он никакой – а также, как ни странно, плохой лизоблюд. Зачастую, когда человек становится вождем, он хочет, чтобы вокруг были подхалимы, а не соратники. Тем более что заместитель фюрера был человеком, который сидел с ним в одной камере, много знал, и Гитлера факт продолжительного знакомства и дружбы с Гессом начал раздражать.

На свою беду, Рудольф Гесс не умел докладывать так, как хотелось Гитлеру: тот желал, чтобы ему приносили только положительные, приятные новости. Затем у заместителя фюрера начались проблемы с желудком, и когда он приходил на обед к Гитлеру, ему приносили его собственную еду. Глава нацистов злился и спрашивал: «Что это такое?» Гесс начал было объяснять, что он страдает заболеванием желудка и ему готовят специально, на что Гитлер довольно злобно ответил: «В таком случае можно обедать и дома». Так Гесс и поступил – хотя присутствие за обедом у Гитлера было знаком отличия. Вместо Гесса за стол стал подсаживаться начальник штаба, заместитель фюрера, Мартин Борман, человек малограмотный, но с большими способностями к математике и карьерным интригам.

Борман занимался финансовыми делами в государстве и первый сообразил, что можно зарабатывать на этом хорошие деньги. Например, что Гитлер имеет право на отчисления от каждой почтовой марки со своим изображением – а в то время все почтовые марки были с изображением вождя, и от каждой в казну поступали средства. Все партийные работники со временем стали зависеть от Бормана, так как тот давал им деньги. Именно личный секретарь Гитлера умел хорошо докладывать, сидел с ним за столом и постепенно стал оттеснять Гесса, который это почувствовал, а затем и вовсе утратил доверительные отношения с фюрером.

Возможно, это стало одной из причин, почему Гесс решил сделать свой мессианский жест и полететь в Британию. Гитлер испытывал к Англии особые чувства: как всякий простолюдин, он восхищался британской аристократией и говорил: «Это нелепо, что мы сражаемся с англичанами. Что это такое? Мы с Англией должны вместе выступать против большевиков».

В какой-то момент Гесс решил (он умел пилотировать самолет), что полетит сам и договорится с британским правящим классом, как с арийцами. Что он и сделал, заявив им: «Мы имеем общегерманский дух. Нам не о чем воевать. Давайте договариваться. Мы не трогаем Британскую империю: все остается вашим, но вы не мешаете нам на континенте. Вы господствуете на морях, а мы на суше». Без всяких сомнений, англичане, ненавидевшие к тому времени немцев, намеренные сражаться с ними до последнего, тут же арестовали его и посадили в тюрьму. Больше свободы он не увидел до конца своих дней. Все это не очень хорошо говорит об уме Гесса – хотя в партии нацистов в принципе умных не было. Вернее, были и умные, но бесконечно непорядочные. В нацистской Германии существовал анекдот: «У человека может быть три качества: он может быть умным, порядочным и национал-социалистом, но в нем могут существовать только два качества из трех. Если человек порядочный и национал-социалист, то он неумный. Если он умный национал-социалист, то он непорядочный».

В итоге всей этой странной истории англичане никак не отреагировали на «миссию» Гесса. Никакого политического отклика от Лондона не последовало: страна, общество и народ уже давно и в одиночку противостояли гитлеровской Германии. Мы порой забываем, что до 22 июня 1941 года они были единственной страной, сражавшейся с немцами, при этом практически не имевшей сухопутной армии и тяжелого вооружения, только авиацию и флот.

Британия выжила благодаря своему положению островной державы. Несомненно, она ничего бы не смогла противопоставить нацистам на суше, но Соединенное Королевство не собиралось капитулировать. Если бы Гитлер располагал достаточным флотом и смог переправиться через Ла-Манш, он бы захватил Англию, так как сопротивляться тем было практически нечем – сухопутная армия отсутствовала как таковая. Однако британцы намеревались сражаться до последнего, и в этом проявился неукротимый британский дух. Советский посол в Англии Майский записал в своем дневнике: «Англичане намерены сражаться, несмотря ни на что».