Владимир Рыжков - Белые пятна Второй мировой

Сталин был трудоголиком. Во время войны увеличилась интенсивность его труда лично, а значит, и тех людей, с которыми он работал. Больше половины суток Сталин проводил в своем кремлевском кабинете, уезжая отдыхать на ближнюю дачу в Кунцево и возвращаясь утром на работу.

В первый период войны превалирует влияние чрезвычайных обстоятельств, когда вопросы сыплются один за другим. Беспорядочное управление государством присутствовало почти в каждой сфере. Правительство приложило все усилия для того, чтобы стабилизировать ситуацию и вернуться к планомерности.

До создания ГКО и в первые недели его существования функции комитета фактически выполняло Политбюро: от назначений военных на руководящие посты до вопроса о толщине брони танка Т-34, а также введения чрезвычайного положения, мобилизации, награждений. Лишь постепенно эти функции перешли к ГКО. Напомним, что Сталин не умел слишком доверять никому из своего ближайшего окружения, и целый ряд людей, находящихся у власти, имели репрессированных родственников. Члены ближайшего круга – Молотов, Каганович, Калинин – прошли через систему заложничества. Окружение Сталина по-разному проявило себя.

Известно, что практически вся переписка, например, с союзниками – с Черчиллем и Рузвельтом – была осуществлена Сталиным и Молотовым. Решение привлечь Буденного к решению военных задач оказалось неудачным, Ворошилов тоже не задержался ни на должности командующего фронтом, ни на должности руководителя Центрального штаба партизанского движения. Фактически их перевели в запас.

Сталин, как известно, несколько дней собирался с мыслями, чтобы выступить перед гражданами Советского Союза после вторжения вермахта в СССР 22 июня. В отличие от него Местоблюститель патриаршего престола митрополит Сергий (Страгородский) в первый же день войны вышел с заутреней в Елоховском соборе, сел и написал воззвание к верующим. По содержанию оно сложное и сильное. Для митрополита не было сомнений в том, что будут колебания, что будут и коллаборационизм, и предательство, и значительную часть своего обращения он посвящает патриотическому призыву встать на защиту Родины. Таким образом, инструментом мобилизации людей выступила и Русская православная церковь. Если вспомнить, что по итогам «расстрельной» переписи населения 1936 года в условиях разнузданной антирелигиозной пропаганды более половины опрошенных открыто заявили себя в качестве верующих, станет понятной важность этого фактора.

В первые месяцы войны люди не проявили себя в военной сфере – им не хватало опыта. Необстрелянные, недостаточно обученные, не прошедшие необходимую школу военные кадры не справились с задачами, стоявшими перед ними. В гражданской же сфере ситуация оказалась существенно иной. Аппарат наркоматов и сами наркомы трудились эффективно, выстраивая действенную систему управления и работая не за страх, а за совесть.

Подводя итог, можно с уверенностью заявить, что, несмотря на тотальную политическую и организационную неготовность страны к войне, Сталину удалось в кратчайшие сроки перестроить работу «большого правительства». Он изменил до известной степени отношение к своим подчиненным, постепенно стал более доверять им (вероятно, прежде всего по необходимости), что и явилось импульсом к повышению эффективности деятельности управленцев в тылу и руководства Красной армии на фронте. Плюс ко всему следует иметь в виду, что эти изменения оказали огромное влияние на события в Советском Союзе в послевоенное время.

Олег Хлевнюк, историк, профессор НИУ «Высшая школа экономики»

Судя по итогам первого периода войны, советское руководство во главе со Сталиным было застигнуто врасплох. В стране случилась самая настоящая катастрофа: потеряны огромные территории, разгромлены целые армии, сотни тысяч людей взяты в плен, брошено огромное количество военной техники. Оставались еще какие-то надежды стабилизировать фронт на линии Киев – Смоленск – Ленинград, но надежды весьма иллюзорные.

С точки зрения управления ключевое событие произошло 30 июня 1941 года, когда был создан Государственный комитет обороны. Это не было формальной акцией, создание ГКО предопределило дальнейшее развитие системы высшего руководства в годы войны.

Всегда утверждалось, что после того, как гитлеровцы вероломно напали на Советский Союз, вся экономика страны, все управление страной были переведены на военные рельсы. Но ведь надо помнить, что Советский Союз создан в результате революции и Гражданской войны. С конца 1917 – начала 1918 года там был фактически военный режим, можно даже сказать, военно-террористический. И было бы, наверное, ошибкой говорить о том, что к началу войны страна управлялась по образцам мирного времени.

Совершенно очевидно, что в любой стране мира, которая вступает в войну, происходит определенная мобилизация, в том числе и мобилизация высшего руководства. Еще в 40-е годы, изучая опыт войны, один из авторов написал по поводу демократических стран, у которых не было чрезвычайной мобилизационной системы управления: во время войны они у себя создали конституционную диктатуру. То есть определенное закручивание гаек должно происходить. Это понятно. Да, тот же Черчилль, когда произносил свою победную речь в британском парламенте, заявлял о том, что в самые страшные дни войны продолжал работать парламент, выходила свободная пресса, и никакие свободы британцев не были ограниченны. Тем не менее военный кабинет Черчилля в годы войны приобрел гораздо большую власть, чем имел до того. И сам он единолично принимал очень многие важные решения, чего он не смог бы делать, конечно, в мирное время.

Советский Союз уже до войны дошел до такой степени централизации и мобилизации, что, казалось, уже дальше двигаться некуда. И это действительно так. Более того, во многих сферах жизни общества и управления страной мы наблюдаем некий отход от довоенной жесткости, некое смягчение управленческих нравов. Это парадоксальный факт, но это факт. Так было не везде. В каких-то областях мобилизация проводилась и становилась более жесткой. Но если брать ту сферу, о которой мы говорим, то здесь абсолютно очевиден переход к более регулярной, более сбалансированной и менее репрессивной системе моделирования высшей власти, особенно по сравнению с предвоенным периодом. Приведем хотя бы такой факт: за годы войны никто из высшего руководства не был репрессирован, и только после Победы Сталин вернулся к прежней практике. Достаточно вспомнить «Ленинградское дело».

И.В. Сталин, Председатель Государственного комитета обороны СССР, выступает с речью на военном параде на Красной площади 7 ноября 1941 года.