Олекса Гайворонский - Повелители двух материков. Том. 1: Крымские ханы XV— XVI столетий и борьба за наследство Великой Орды

Теперешний предводитель Ширинов, Бахтияр-бей, издавна был известен как верный сторонник Саадета Герая, однако после казни Мемиша и он отступился от хана. Бей привлек в круг заговорщиков свою родственницу Ширин-Бек — жену Саадета Герая, пообещав, что приведет к власти ее детей от покойного калги Ахмеда: Бучкака и Юсуфа Гераев, первый из которых станет ханом, а второй — калгой.

Вскоре заговорщикам представился случай осуществить свои намерения. В 1531 году Саадет Герай выдавал свою дочь замуж за Кочкар-мирзу из рода Сиджеут, и на свадьбу явилась вся крымская знать. Празднество было в полном разгаре, когда Бахтияр-бей с распростертыми объятиями подошел к Саадету Гераю и пожаловался, что повелитель давно не осчастливливал своих верных слуг-Ширинов посещением их владений. Бахтияр показал все радушие, на какое был способен, настойчиво приглашая хана в город Кырым. Саадет Герай принял приглашение. Свадебные торжества закончились, и хан с беем направились по домам: один — чтобы собраться в дорогу, а второй — чтобы подготовить встречу высокого гостя.

Не доверяя никому — а в особенности крымским беям — Саадет Герай собрался в путь подобающим образом: он взял с собой отряды янычар и конных сипахиев, вооруженных мушкетами разных калибров. Вместе с братом погостить к Ширинам отправился и Сахиб Герай.

Когда хан с калгой приблизились к владениям Бахтияра, навстречу им прискакали двое ширинских мирз — Докузак и Юнус. Они рассказали Саадету Гераю, что Бахтияр готовится убить его в Кырыме, и что в город уже прибыли Бучкак и Юсуф Герай, ожидающие своего возведения на престол.

Тогда Саадет Герай послал Сахиба Герая с сипахиями, чтобы те зашли в тылы Ширинскому улусу, а сам, стараясь выиграть время, послал Бахтияру вежливый запрос: не будет ли бей возражать, если хан въедет в город со своей гвардией.

К Саадету тотчас явились Бахтияр-бей и Бучкак Герай. Вероятно, они желали успокоить подозрительность хана, проводить его в Кырым и убедить, что янычарам будет намного удобнее оставаться за городом. Но Саадет Герай не дал им много времени на разговоры: едва поприветствовав уважаемых гостей, он приказал казнить обоих, а затем во главе янычарского отряда ворвался в Кырым и истребил всех заговорщиков, которых застал там: Юсуфа Герая, сыновей Бахтияра, его брата и племянников.

Как и планировал покойный бей, в этот день в Кырыме была-таки устроена торжественная церемония выборов. Разница с предварительным планом заключалась лишь в том, что избирать пришлось не нового крымского хана, а нового ширинского бея, которым стал отличившийся перед ханом Докузак. Сотня спасшихся мирз убежала к Исляму Гераю, неся с собой страшную весть о том, что хан решил уничтожить под корень весь род Ширинов. [458]

Едва ли ширинские вельможи, клявшиеся восемь лет назад в тайном письме к Саадету Гераю «положить головы» за него, могли представить, что им и впрямь придется лишиться голов по приказу того самого хана, которого они столь настойчиво призывали в Крым…

Погостив описанным образом у Ширинов и вернувшись домой, Саадет Герай отправил под арест в крепость Кырк-Ер свою предательницу-супругу, а затем взялся за основательную чистку собственного окружения. Хан решил расправиться со всеми сановниками, в благонадежности которых имелись хотя бы малейшие сомнения. Его помощником в этом стал калга Сахиб Герай, подсказывавший брату, кто из ханских приближенных еще хранит надежду устроить заговор.

Возмущенная знать взбунтовалась. Она, правда, не осмелилась открыто восстать против хана и потому направила свой гнев на Сахиба Герая. Аристократы называли его виновником всех бедствий, постигших Крым в последние годы, и обвиняли в ложных наговорах и клевете. Беи и мирзы попытались убить калгу, а когда тот скрылся у Саадета Герая, стали требовать его выдачи. По-видимому, Саадет Герай задумался: не пора ли Сахибу принести очередную жертву ради спокойствия в Юрте — но тут в дело вмешалась Махтум-Султан, которая некогда поклялась в безопасности Сахиба Герая, и хан счел за лучшее отправить калгу в Стамбул. [459]

Османский двор был в деталях осведомлен о событиях на полуострове, ибо в Стамбул беспрестанно поступали письма крымских вельмож с жалобами на ханские утеснения и просьбами сместить Саадета Герая с престола. Ради свержения ненавистного тирана беи были готовы снова поступиться своей древней привилегией самостоятельно избирать правителя, но падишах не спешил отправлять в отставку своего друга. В ответ на прошения беев Сулейман I заявил: «Мы не вправе смещать крымского хана, если только он сам не откажется от трона: ибо он от предков своих обладает полнотой власти». [460]

«Если только он сам не откажется от трона»… Сулейман, конечно, видел, что Саадет Герай зашел в глухой тупик в отношениях с подданными, и деликатно подсказывал ему достойный путь к отступлению.

Едва притихли страсти, связанные с заговором Ширинов и бунтом знати, как в степях между Перекопом и Черкассами вновь появился Ислям I Герай в компании тех мирз, что спасались у него от ханских расправ.

Весной 1532 года Саадет Герай вышел ему навстречу с крымской конницей, полутора тысячами янычар и полусотнею пушек — но Ислям Герай отскочил к границам Московии и потерялся из виду. Тогда Саадет Герай напал на литовских сообщников мятежника, которые, засев в Черкасской крепости, готовились прийти на помощь Исляму, однако и эта попытка закончилась провалом: месяц осады Черкасс прошел впустую, король подтянул к крымским границам значительные силы, и хану пришлось отступить в Крым. [461]

Это поражение на Днепре стало последней каплей, переполнившей чашу терпения хана. Саадет Герай уже давно был раздражен поведением крымцев. Одержав победу в многолетнем заочном соперничестве с Мехмедом I Гераем и придя к власти в час всеобщего бедствия, он сумел защитить родину от новых вторжений степняков, попытался положить конец губительному своеволию знати и старательно внедрял в Крыму те обычаи, что возвели соседнюю Турцию на вершину славы и могущества. В ответ же он видел лишь непрекращающиеся мятежи и восстания. Девять лет попыток навести порядок в Крымском Юрте привели лишь к усилению смуты. Страна не приняла Саадета Герая.

Хан презирал своих подданных и не скрывал этого даже перед иностранцами. «Не верь татарам и их правде: татары Аллаха не боятся, и правды в них нет» [462]— так Саадет Герай отозвался о своем народе в письме к московскому князю. По мнению Саадета Герая, неблагодарный народ оказался недостоин столь великого правителя, каким он считал себя. С присущим ему умением разрубать запутанные узлы одним ударом, в мае 1532 года хан отрекся от престола и навсегда покинул полуостров. [463]Саадет Герай отправился жить в город, столь очаровавший его в юности: в Стамбул, чьим пригородом ему так и не удалось сделать крымскую столицу.