Пётр Толочко - Украина между Россией и Западом: историко-публицистические очерки

Я убежден, что, следуя путем конфронтации и взаимного преодоления, украинский и русский языки и культуры не имеют будущего в рамках единого государства. Мы должны сделать все, чтобы эта непервоочередная проблема нашего развития не расколола нас в главном. Слишком неадекватной была бы расплата за нашу обоюдную национальную гордыню и неуступчивость. Самой большой ценностью, которой наградила нас история, является суверенность государства Украина. И все мы — украинцы, русские, татары, белорусы, венгры, представители других этносов — обязаны консолидировать свои усилия для его утверждения. Речь идет, по сути, о формировании на Украине гражданского общества, чего у нас до сих пор не было. Один из самых сильных тормозов, препятствующих этому процессу, — неоправданная актуализация языкового вопроса. Уверен, что признание двуязычия, при котором государственным и первым на Украине будет украинский, а вторым — русский, снимет психологическую и социальную напряженность и разблокирует путь к становлению украинской политической нации. Законодательный приоритет украинского языка создаст все условия для его полнокровного развития и внутренней конкурентоспособности. Но это возможно лишь при непременном условии, что мы прекратим неуместное вмешательство в природный процесс его формирования и не разрушим изнутри.

К этим размышлениям меня побудило интервью львовского журналиста Остапа Дроздова канадскому телевидению, с которым я ознакомился в Еженедельнике «2000» от 21 августа 2015 года. Оно, как справедливо отметил в своей статье «Избранные для демократии» главный редактор издания С. А. Кичигин, с одной стороны, жестко критическое по отношению к нынешней власти, с другой — идеологически необычайно близкое ей. Это как бы дискуссия «между своими».

Как мне представляется, в интервью есть главное, что позволило журналисту некоторую вольность в мыслях — резко негативное отношение к России. Причем не к нынешней, как у нас принято говорить, путинской, а вообще к России как таковой. «Меня тешит, — заявляет О. Дроздов, — что Украина является антитезой России». В России всегда имела место «диктатура» слова «мы», тогда как Украина — это все-таки страна большого количества «я». Без таких «я», утверждает журналист, общество обречено быть «оголтелым стадом баранов» по российскому образцу.

Лихо, не правда ли? Однако оставим столь неуважительные формулировки на совести журналиста. Отнесем это на счет его молодости. Хотя и в его возрасте надо понимать, что нельзя вымещать свою злобу к властям России на всем народе. Кстати, это народ, к которому, судя по фамилии, генетически принадлежит и он сам.

А вот о содержании сказанного, думается, есть смысл поговорить. Определенно, на что уже обратил внимание С. А. Кичигин, О. Дроздов не слишком задумывался над тем, что говорил. Ибо, если бы хоть немного задумался, а еще лучше — и что-то прочитал, то обнаружил бы, что это «оголтелое стадо баранов» создало одну из ярчайших мировых культур, а «диктатура» «мы» оказалось способной построить государство, которое существует более тысячи лет. К сожалению, украинцы такими достижениями похвалиться не могут. И, несомненно, одной из основных причин, не позволивших нам создать непрерывную государственность, было и остается это злополучное «я».

Всем известна грустная пословица: «де два козаки, там три гетьмани». И ведь не откажешь ей в справедливости. Определенно, она родилась во времена (XVII — нач. XVIII в.) жестокой борьбы за гетманскую булаву. Ведь знаем же, что на Украине нередко было по три гетмана одновременно. Один правил на Левобережье, второй — на Правобережье, а третий — в Запорожье. При этом каждый пытался утвердить только свою правду, совершенно не считаясь с правдой других. Все вожделенно смотрели на разные стороны — кто на Варшаву, кто на Москву, а кто и на Стамбул с Бахчисараем. У каждого были свои конкуренты в старшинской среде, которые исправно строчили доносы на своих гетманов, пытаясь занять их место. Эта междоусобная борьба за булаву не утихала в продолжение всей истории Гетманства.

Следует признать, что дестабилизирующим фактором для украинской государственности объективно являлась и Запорожская Сечь. Вот уж где собиралось большое число казацких «я». По существу, это был постоянно действующий Майдан, вмешивавшийся в общественно-политическую жизнь материковой Украины и решавший судьбу ее гетманов. Такая двуцентричность власти оказалась губительной для украинской государственности. Это понимали и некоторые гетманы, в том числе Иван Мазепа, вынашивавший планы ликвидации запорожской вольницы, но так и не решившийся на это.

Второй шанс создать собственное государство был упущен после крушения Российской империи, в том числе из-за того, что политическая элита Украины оказалась неспособна найти между собой общий язык. В годы Национальной революции (1917-1920) на Украине было создано три государственных образования: Центральная рада, Гетманат и Директория, но их век оказался короток. Раду во главе с М. С. Грушевским разогнал (с помощью немцев) П. П. Скоропадский, его Гетманат сокрушила Директория под предводительством Главного атамана С. П. Петлюры, которая в свою очередь приказала долго жить под натиском большевиков.

Надо сказать, что последним не пришлось для этого прилагать больших усилий. Национал-революционеры обескровили себя сами, да к тому же и потеряли доверие людей. Это вынужден был признать, уже будучи в эмиграции, один из ключевых деятелей национальной революции В. К. Винниченко. Выражаясь фигурально, украинское государство не состоялось из-за того, что ни один из его учредителей так и не смог переступить через свое «я».

К сожалению, традиция атаманства во всей полноте возродилась в новое время, когда государственная независимость упала на нас, как манна небесная, после развала Советского Союза. Казалось, на этот раз нам уже ничто и никто не помешает дружно построить свое государство. Реальность, однако, оказалась другой. Все 27 лет прошли фактически в непрерывной междоусобной борьбе: президентов с председателями Верховной рады, премьеров с вице-премьерами, национал-патриотов с коммунистами, очень национально сознательных с недостаточно сознательными, евроинтеграторов с евразийцами. По существу, всех со всеми. Когда уж тут было заниматься главным.

Временами эта борьба приобретала радикальные формы, перерастая в откровенно силовые (как во время «оранжевой революции») и даже кровавые (что имело место во время «революции достоинства») противостояния. Причем не между народом и властью, а между теми, кто правил, и теми, кто рвался к власти. Между богатыми и еще более богатыми. Недаром появилась поговорка, что в 2004 году схлестнулись интересы миллионеров и миллиардеров, а в 2014-м — миллиардеров и миллиардеров.