Пётр Толочко - Украина между Россией и Западом: историко-публицистические очерки

Схожие опасения высказал в одном из декабрьских (2016) номеров газеты «Зеркало недели» директор Института гражданского общества А. Ткачук. Комментируя решение семи областных рад об установлении договорных отношений с Киевом, он заявил, что фактически это означало бы «федерализацию страны, а реально — распад государства».

Но как же быть с популярным лозунгом «Сильные регионы — сильная страна»? Такие научные заключения трудно даже комментировать, поскольку они не имеют под собой сколько-нибудь убедительных оснований, например аргументов, подтверждающих, что традиции европейского, да и мирового федерализма неизбежно сопряжены с распадом государств. Почему этого не случилось с Германией, Австрией, Швейцарией, Бельгией, Великобританией, Соединенными Штатами, Бразилией и многими другими странами? А с Украиной непременно должно случиться?

Можно, разумеется, привести пример Югославии, но ведь сегодня ни для кого не секрет, что ей «помогли» распасться НАТО и США. Разошлись Чехия и Словакия, но у них еще раньше был опыт самостоятельной государственной жизни. У регионов Украины такого опыта нет, а наши евро-американские друзья-наставники как будто не собираются применять на Украине югославский сценарий.

Совершенно непонятно, о какой «юридической, политической и внешнеполитической самостоятельности» украинских регионов в случае обретения ими федерального статуса говорится в академическом докладе. Скорее всего, это такая страшилка. Ведь не могут же не знать его авторы, что федеративная система вовсе не предполагает такой самостоятельности. Этого нет даже в конфедерациях. Во всех государствах, построенных на федеративных началах, — единая верховная власть, единые вооруженные силы, одно внешнеполитическое ведомство и еще много других общефедеральных институтов. С чего бы это Украине придумывать какую-то не существующую в мировой практике федеративную форму?

Как антитезу «федерализации» авторы выдвигают идею «соборности». Приводят даже статистические данные, согласно которым ее поддерживают 71% населения всей страны и 87% жителей западных областей [109] Національна доповідь. С. 4. . Очевидно, нет оснований не доверять этим цифрам. Если бы меня спросили, хочу ли я такую федерацию, какую придумали авторы доклада, я бы тоже ответил отрицательно. Известно ведь, что ответ можно предопределить вопросом — достаточно вспомнить референдумы, предшествовавшие развалу Советского Союза, когда в течение полугода люди с одинаковым энтузиазмом голосовали и за его сохранение, и за роспуск.

Что касается тождества «унитаризма» и «соборности», утверждаемого в докладе, то здесь я вынужден решительно не согласиться с авторами. Никакого тождества тут нет и в помине. Более того, это совершенно разные понятия. Первое обозначает государственную форму страны, а второе — способ ее территориального формирования. Если же серьезно задуматься над тем, какую форму государственности предполагает так называемая соборность, то придется признать, что прежде всего федеративную. Кстати, украинская соборность времен формирования Украинской Народной Республики теснейшим образом связана именно с федерализацией или даже конфедерализацией Украины. Как известно, 22 января 1919 года в Киеве состоялось торжественное объединение Украинской Народной Республики и Западно-Украинской Народной Республики. При этом оба государственных образования сохраняли суверенитет в дипломатической и военной сферах. Эта соборность оказалась в значительной мере формальной и просуществовала менее года. В том же году 20 декабря руководство ЗУНР денонсировало Акт соборности. Правда, к тому времени обе украинские республики уже представляли собой скорее виртуальные, чем реальные государственные образования.

В дискуссиях со сторонниками унитарности можно услышать, что опыт ФРГ или США нам не подходит, поскольку эти государства изначально складывались из отдельных земель и штатов. Украина же будто бы всегда была унитарным государством. Что в понимании унитаристов означает слово «всегда», сказать трудно, особенно если учесть, что она не всегда была и государством. Но предположим, что это сакраментальное «всегда» начинается со времен Национально-освободительной войны под предводительством Богдана Хмельницкого и вхождения украинского гетманата в состав Московского царства. Можно ли утверждать, что Украина в то время была унитарным государством?

Ответ здесь может быть скорее отрицательным, чем утвердительным. С одной стороны, полковое военно-административное деление как будто больше соответствовало принципам государственной унитарности, но с другой — казацкие полки, представляя собой достаточно автономные территориальные образования, как бы мини-государства со своими вооруженными силами и судами, не всегда находились в гетманской воле. Известно, что еще при Богдане Хмельницком из его подчинения вышли казаки Слобожанщины, которых ему пришлось усмирять силой. В 1658 году полтавский полк во главе с М. Пушкарем отказался повиноваться гетману И. Выговскому. Подавлять это «своеволие» пришлось с помощью крымских татар, в результате Полтава была полностью разрушена, а союзники гетмана угнали в плен тысячи украинцев. Эта карательная акция своих против своих вошла в историю под названием «руины Выговского».

В годы гетманства Ю. Хмельницкого Украина и вовсе разделилась на две части: Левобережную, оставшуюся в составе Московского государства, и Правобережную, вернувшуюся в подданство Варшавы. Гетманы обеих Украин с помощью своих суверенов пытались распространить свою власть на соседние территории, что приводило к нескончаемым конфликтам и войнам. Только к началу XVIII века, когда гетманом был избран И. Мазепа, большая часть Правобережной Украины вновь объединилась с Левобережной, возродив при этом старое полковое административно-территориальное деление.

Но, пожалуй, еще более убедительным аргументом в пользу отсутствия государственной унитарности на Украине времен казатчины является феномен Запорожской Сечи. Формально, юридически и военно-административно Сечь представляла нераздельное целое с Гетманской Украиной. Вместе они именовались Войском запорожским и вместе были приняты Земским собором в октябре 1653 года под высокую царскую руку. В действительности хортицкий военный лагерь в значительной мере был самостоятельным центром украинской государственности. В чем-то он был параллельным, а в чем-то и оппозиционным гетманской власти «материковой» Украины.

По сути, в продолжение всей истории гетманства Запорожье было постоянной головной болью для украинских гетманов. Нередко оно взрывалось вооруженными мятежами, как весной 1657 года против Богдана Хмельницкого, в 1658-м — И. Выговского или в начале XVIII века против И. Мазепы. Были случаи, когда Запорожье сепаратно входило в сношения с Крымским ханством и даже вступало с ним в союзнические отношения.