Владимир Петрухин - Крещение Руси. От язычества к христианству

Что касается византийских источников, то неясно, пыталась ли историография Василия и Игнатия приписать себе славу крестителей руси, или, может быть, сама русь, прельщенная крещальными Дарами, готова была не раз принимать миссионеров, возвращаясь затем к своим обычаям.

Олег, совершивший следующий, победный поход на Царьград (907 г.), клялся вместе со своей русской дружиной и славянским войском Перуном и Волосом, языческими богами, что будет соблюдать мир с греками. В Царьграде русским послам показывали церковную красоту, но о попытках крещения ничего не говорится. Монах-летописец вслед за греческой хроникой перечисляет зверства, чинимые русью под стенами Царьграда, убийства и сожжение церквей, но добавляет при этом, «елико же ратьнии творят» — списывая разбой на обычаи войны. Когда «льстивые греки» вынесли Олегу отравленные «брашно и вино», тот не принял отравы, чем устрашил греков: «То не Олег, а св. Димитрий, которого послал против нас Бог», — решили греки. Мотив вражеского нашествия как знамения Божьего гнева был здесь своеобразно истолкован русским летописцем. Святой воин Димитрий, который должен был защищать греческий город (как он защитил свой город — Фессалоники) против аваров и славян, был, скорее, На стороне Руси.

Одержав победу, Олег не забыл своих воинов, прежде всего он позаботился о гребцах: сначала он взял дань «на ключ» — на каждую уключину. Богатство и удача — главные достоинства языческого героя, поэтому в глазах народа Олег был провидцем — Вещим. Монаху Нестору пришлось рассказывать легенду о таинственной смерти Олега от коня, чтобы убедить читателей в том, что он не был Вещим — не мог предугадать своей собственной смерти. Это — едва ли не единственный мифологический рассказ в русской литературе, древнейшего периода: христианские книжники не пересказывали мифов — ведь для них это были деяния бесов, которых воплощали языческие боги. Летописцу важно было продемонстрировать, что Олег не был Вещим — то был предрассудок языческой толпы, сам же князь не мог предвидеть даже собственной смерти (каковую ему предсказал наделенный бесовской силой языческий волхв).

О походе Олега ничего не говорится в византийских источниках. Но мы уже знаем, почему греки предпочитали умалчивать об успешных военных предприятиях варваров — они заботились о престиже Богохранимой державы. Зато в 911 г. был заключен мирный договор между греками и Русью. Интересно, что в преамбуле договора стороны обозначаются как «христиане» (это — ромеи-греки) и «вся русь», князья и дружина. «Варвары», однако, силой оружия добились уважения и неслыханных торговых и имущественных льгот в отношениях с империей. Немаловажно, что договор был написан на славянском языке — значит, русские послы (а также князь Олег и княжич Игорь), еще носившие скандинавские имена, уже пользовались славянским — иначе и быть не могло, ведь славяне были не только подданными русских князей, но и союзниками в их войске. Значит, Нестор не случайно писал, что «русский язык и словенский — один есть» — ведь именно он нашел договор с греками в княжеском архиве и включил его в летопись.

В преамбуле договора о греках говорится просто как о «христианах» (но не ромеях — ведь русь звала византийцев «греками»), они противопоставлены «всей руси», которая находится под рукой Олега. Это противопоставление, хоть и в неявной форме, но все же очевидно давало понять, что русь для греков остается «безбожной» — варварской. Летописное предание о походе Олега содержит характерную реакцию на это противопоставление. В войске Олега, в отличие от дружины Аскольда и Дира, были многочисленные славянские «федераты», «вой»: летопись причисляет к ним едва ли не все известные летописцу славянские племена Восточной Европы, платившие дань русскому князю. Очевидно, это предопределило успех самого военного предприятия. Но на обратном пути Олег, заботившийся прежде всего о своих «гребцах» — они первыми получили от греков дань на «уключину», дал руси драгоценные паруса из прочных шелковых паволок, а словенам — из непрочных тканей, так что тем пришлось менять эти паруса на старые — из простой холстины, сетуя на свой низкий статус. Княжеская дружина не могла смириться с тем, что ее, победительницу греков, те по-прежнему считают варварами. Князь продемонстрировал, что у Руси есть собственные варвары, которые не заслуживают богатой экипировки.

Означает ли это, что все опыты общения с христианским миром и крещения прошли без последствий для начальной Руси? Летопись свидетельствует, что это не так. После очередного похода на Царьград, совершенного уже Игорем, в 944 г. языческая русь клянется соблюдать мир на языческом капище в Киеве Перуном, а христианская — в церкви Ильи. Этот летописный фрагмент подвергся в последнее время детальному анализу: Нестор, считал, что русь клялась в церкви, расположенной в Киеве на Подоле, в урочище Козаре (Хазары). Раскопки показали, что церкви Ильи до XI в. там не существовало; анализ договора 944 г. с греками прояснил, что церковь Ильи находилась в Константинополе — в ней клялись послы Игоря, явившиеся в столицу Византии.

Наследник Вещего Олега стал продолжателем его деяний — он подчинял себе славянские племена, в том числе древлян, которых Нестор описывает как дикое племя, живущее в лесах «зверинским образом». Совершил Игорь и поход на Царьград. Но этот поход не был таким успешным, как победоносное предприятие Олега. И договор с греками, который заключил Игорь в 944 г., не был таким выгодным, как договор Олега.

Дружинники Игоря — русь — также клялись перед идолом Перуна, но часть дружины уже ходила на присягу в церковь Ильи в Царьграде. Обещая соблюдать мир с греками, русские дружинники произносили характерное заклятье: нарушивший мир будет поражен собственным оружием.

Но дружину Игоря заботило другое — она вернулась из похода, не приобретя тех богатств, о которых рассказывали легенды, связанные с именем Вещего Олега. Чтобы утолить алчность дружины, Игорь отправился за данью к древлянам. Князь уже долго кормился в их земле и дважды собрал дань, но ему было мало. Древляне прислали послов к князю с напоминанием, что он уже взял все, что ему полагалось. Но Игорь, распустив большую часть дружины по домам, с малой дружиной решил собрать еще дани. Тогда древляне поднялись с оружием и напали на князя. Греческий историк Лев Диакон рассказывает, как они казнили захваченного в плен Игоря: его привязали к двум согнутым деревьям и, отпустив их, разорвали князя на части.