Анатолий Фадеев - Герои Малой земли

От пункта посадки до места высадки не так далеко — всего каких-нибудь три десятка километров. Но вдоль берега идти нельзя. Надо податься в море, чтоб не заметили посты врага, наблюдающие с берега. А море штормует. Крутые валы с пенящимся гребнем встают из тьмы, обдавая солеными брызгами, и тут же проваливаются куда-то вниз. Ни просвета, ни огонька впереди. Но уверенно ведет корабли с десантниками командир дивизиона сторожевых катеров капитан-лейтенант Сипягин. Высокое мастерство управления кораблем и воинская зрелость не раз обеспечивали ему успех в подобных операциях.

Полночь. Ветер крепчает. Дождь хлещет с такой силой, что, кажется, пробьет плотную ткань плащ-накидки. Мрак будто сгустился еще больше. Холод проникает всюду, не спасает и ватная телогрейка. Цепенеют руки, ноги. Главное — закурить и то нельзя. Вот досада. Остается только одно — ждать, ждать…

Но вот головной катер, зарываясь носом в волну, круто поворачивает вправо. Это значит, что корабли поравнялись с Мысхако, или, как говорят моряки, вышли на траверз Мысхако. И теперь Сипягин держит курс прямо к берегу.

Спят в блиндажах и землянках на западном берегу Цемесской бухты гитлеровские солдаты. Нахохлившись, застыли кое-где часовые, наблюдатели. Иногда поглядывают на море, да что увидишь в густой, как чернила, мгле?

И вдруг впереди, перед входом в Цемесскую бухту, взвиваются из мрака ракеты — красная, затем зеленая… И сразу с противоположного берега бухты гремит советская тяжелая артиллерия. Десятки, сотни снарядов крупного калибра с шумом проносятся над бухтой и обрушиваются на ее западный берег.

Гул, грохот, треск, яркие вспышки выстрелов, багровое пламя разрывов, тревожная суета прожекторных лучей. Взлетают в воздух спрятанные в прибрежном песке мины, рвется колючая проволока, осыпаются траншеи, проваливаются блиндажи.

Десять минут бьют через бухту советские батареи. Десять минут «обрабатывают» район предстоящей высадки.

С последним залпом катера Сипягина вздрагивают от включенных на полный ход моторов, разворачиваются и все разом несутся прямо на берег.

Теперь счет идет уже на секунды. Десантники изготовились к высадке. Плащ-накидки скатаны. Все, что можно взять с собой, взято, прилажено. Оружие в руках, наготове.

Впереди вспышки выстрелов. Разноцветными нитями прошивают мрак трассирующие пули. Постепенно оживают уцелевшие огневые точки врага. Одна, другая… Не все удалось подавить нашим артиллеристам. По блеску выстрелов можно легко угадать во тьме береговую линию. Огонь усиливается. Стучат вражеские пули, пробивая борта катеров. Рвутся мины, снаряды. Вода вскипает вокруг кораблей. С визгом рассыпаются осколки, злобно жалят бойцов, стеснившихся на узких палубах.

Вот уже чернеет громада берега. Расцвеченная огнями, она как будто сама надвигается на катера. Когда взлетают ракеты, мрак разрывается и в разрывах виднеются участки береговой полосы, вспаханной снарядами, заваленной обломками.

Резкие слова команды. Их почти не слышно. Но и без нее все понятно. Не прошли даром долгие месяцы тренировки.

Кое-где вражескими снарядами разбиты спущенные трапы. Ну что ж, обойдемся без них. С палубы головного катера прыгает за борт майор Куников. Кажется, он погружается в волны до плеч. Но рука с автоматом над головой. Его видят многие.

— Коммунисты, вперед!

И сразу десяток, другой бывалых десантников следуют за командиром. Вода ледяная. Волны сбивают с ног, то и дело накрывают с головой. А под ногами водоросли, скользкие камни, местами колючая проволока.

Еще немного. Какой-нибудь десяток метров. Но как трудно одолеть их, шагая в набухшем ватнике в холодной воде.

Вот он, берег. Полуразрушенные причалы рыбзавода. Исковерканные ржавые рельсы. Остов разбитой пристани. Ребра наполовину затонувшего баркаса. Последнее усилие — и первые бойцы вслед за Куниковым выбираются из воды. Они тяжело дышат. Их пошатывает. Как хочется упасть на мокрый песок, отлежаться. Но ведь минута промедления — и неизбежная гибель. Вперед! Только вперед!

Не отдышавшись, не отряхнув струйками стекавшую воду, куниковцы бросаются вперед, перебегают узкую полоску пляжа, взбираются на прибрежный откос.

Прямо в глаза хлещет вражеский пулемет, на минуту прижимает к земле. Но уже кто-то пополз по-пластунски в сторону, в обход. Метнул гранату — пулемет смолк. Десантники встают как по команде. Перебегают дальше. Сами строчат из автоматов, направляя огонь на вспышки вражеских выстрелов.

Кое-где фашисты бросаются навстречу. Короткие рукопашные схватки. Мелькают приклады, лопатки, кинжалы.

— Полундра! Полундра!

Традиционный клич моряков, предупреждающий об опасности и зовущий на помощь.

Новые группы десантников устремляются на берег. Поддержать, выручить, развить наметившийся успех.

— Ур-ра-а!.. Даешь! Севастопольцы, вперед! Феодосийцы, за мной!

Взаимная выручка — одна из главных заповедей десантников. Свято соблюдают ее черноморцы.

Первая линия береговой обороны противника прорвана. Гитлеровцы отброшены за железнодорожную насыпь. Неотступно преследуя их, на насыпь взбегают куниковцы. Втаскивают пулемет. Еще минута — и уже «Максим» яростно стучит с насыпи по фашистам.

…Сырая ветреная февральская ночь еще висит над землей, а весь участок западного берега Цемесской бухты, от рыбзавода до конца Суджукской косы, уже в руках куниковцев. И сам Куников, как было условлено, доносит незашифрованной, открытой радиограммой о первом успехе: «Полк высадился благополучно, без потерь, продвигаемся вперед. Уничтожил две пулеметные точки. Жду подброски».

Расчет прост: открытое донесение обязательно перехватят радисты противника. Так и случилось. Сообщение о высадке на южной окраине Новороссийска целого советского полка ошеломило гитлеровцев.

Это было тем более важно, что высадить десант у Южной Озерейки не удалось. А 800 десантников, какие в действительности были у Куникова, воспользовавшись замешательством врага, продолжали расширять захваченный плацдарм, продвигаясь вправо — к Станичке, влево — к совхозу Мысхако.

Они с честью выполняли свое клятвенное обещание:

— Нашим законом есть и будет движение только вперед!

Всю ночь на 4 февраля 1943 года кипел ожесточенный бой на западном берегу Цемесской бухты. Особенно упорная борьба шла на правом фланге высадившегося десантного отряда. Здесь гитлеровцы цеплялись за каждый дом, за каждую стенку. Нелегко было выбивать их из кварталов полуразрушенной опустевшей Станички.