Николай Черушев - 1937 год: Элита Красной Армии на Голгофе

В связи с обвинением С.П. Урицкого в шпионской деятельности Главная военная прокуратура в период подготовки его реабилитации направила по этому поводу запросы в КГБ при Совете Министров СССР, Центральный Государственный Особый архив МВД СССР и Спецархив Главного Разведывательного управления Генштаба Вооруженных Сил СССР (ГРУ). Оттуда ответили. что они никакими компрометирующими Урицкого сведениями не располагают.

Обвинения разведчикам выдвигались самые разнообразные, как правило вздорные, сформулированные чаще всего грубо, топорно. Например, такое: арестованного сотрудника Разведупра полковника В.Ф. Кидайша заставили в ноябре 1937 года свидетельствовать о том, что его начальник С.П. Урицкий якобы скрыл от правительства донесение агента в Берлине (псевдоним «Голодающий») о том, что фашистская Германия готовит в 1936 году крупную акцию в Испании.

«…Месяца за два до начала фашистского мятежа в Испании в Разведупр РККА поступил материал от нашего источника, находящегося в Германии… о том, что фашистская Германия готовит мятеж в Испании. Этот документ находился лично у Урицкого, который его скрыл, не использовал, не доложил об этом ни правительству, ни Народному комиссару обороны» [158].

Все эти слова, приписанные В.Ф. Кидайшу, разумеется, чистейшей воды вымысел, изобретение не очень умного его следователя. Надо особо отметить, что обработке и проверке информации, поступающей от источников, в Разведупре придавали исключительно большое значение. Тем более той, которая шла от агентов, не внушающих особого доверия. К последней категории относился и «Голодающий». Убедимся в этом, обратившись к соответствующим документам личного дела этого агента. Открывает его учетный лист, из которого узнаем основные биографические данные «Голодающего»: «Шмидт Людвиг, 1896 года рождения, подданный Германии, бывший морской офицер в звании лейтенанта, с 1919 года в отставке, имеет доступ к переписке одного адмирала. Завербован Гралем в Германии в 1936 году».

Первой информацией «Голодающего» своим новым хозяевам, полученной в Москве в начале декабря 1936 года, была справка «О германской помощи испанским мятежникам» (видимо ее имел в виду арестованный Кидайш). В 3 м отделе Разведупра полученный материал был признан как малоценный, не дающий ничего конкретного, кроме общих рассуждений. Однако следующая информация под названием «О плане Германии в содействии испанским мятежникам на море» вызвала явный интерес в Москве. В графе «Оценка и порядок использования материала» сделана такая запись: «Сообщение источника о намерениях немцев использовать в борьбе с республиканским флотом на море т.н. (так называемые. – Н.Ч. ) «плавающие троссы» – ценное. Материал передать специалистам на заключение».

Из приведенных данных уже усматривается вся абсурдность обвинений руководства Разведупра РККА, в том числе и комкора Урицкого, в бездействии, более того – в сокрытии, утаивании донесений агентов в период назревания испанских событий 1936 года. А «Голодающий» продолжал поставлять свои материалы. По поводу одного из них начальник 3-го отделения 3-го отдела Разведупра полковник Идель дал (разумеется, после соответствующей экспертизы) такую оценку: «Присланные чертежи затвора для стрелкового оружия оказались чертежами замка старинного ружья. Материал никакой ценности не представляет и является явной «липой». Так шутить нельзя». Примерно такой же отзыв был в феврале 1937 года в отношении «Внешнеполитического обзора морского министерства Германии»: «Подлинность материала вызывает большие сомнения… В целом материал производит впечатление путанной фабрикации» [159].

Во внешней разведке известно, что агент агенту рознь. Спустя полгода после вербовки руководству Разведупра стало ясно, что «Голодающий» – это обычный пройдоха, нашедший дополнительный источник дохода. Сотрудничество о ним продолжалось не более года. Уже в июле 1937 года центр дал своему резиденту в Германии указание о прекращении всяких встреч и финансирования этого агента: «Все поведение Г. («Голодающего,». – Н.Ч. ), а особенно его последнее вранье о призыве его на сборы, куда он совсем не поехал – все больше говорит за то, что в лице Голодающего мы имеем дело с мелким жуликом, который всеми средствами старается извлечь из нас денег, выдумывая всякие небылицы… Вы больше к нему на свидания не ходите…» [160]

Сам же Урицкий весной и летом 1937 года чувствовал себя очень неуверенно, с минуты на минуту ожидая ареста. О том свидетельствует бывший начальник 7-го (топографического) отдела Генштаба РККА комдив И.Ф. Максимов, арестованный в октябре 1938 года. В его показаниях от 3 ноября 1938 года находим: «…В мае 1937 года я был вызван в кабинет к Урицкому и он сказал мне, что выдвинул мою кандидатуру в спецкомандировку в Испанию, нарком согласился с его предложением и мне необходимо собираться ехать…

Когда я был в кабинете у Урицкого перед отъездом в Испанию, он сказал мне, что по прибытии на место я должен буду установить антисоветскую связь с Чусовым и Мокроусовым… Урицкий был очень расстроен и прощаясь со мной, бросил такую фразу: «Я завидую тебе, что ты уезжаешь, а я остаюсь здесь и перед тобой, чего доброго, стоит подсудимый человек» [161].

На допросе 16 января 1938 года Урицкий показал, что в 1935 году Я.К. Берзин, передавая ему должность начальника Разведуправления Красной Армии и вводя в курс дела, якобы посвятил его и в свою антисоветскую деятельность. Рассказав при этом о своих связях с заговорщиками и агентами иностранных разведок, Берзин одновременно будто бы попросил Урицкого поддерживать с ними контакты и всемерно оберегать их от провала.

Весной 1935 года в официальном документе – приказе, по личному составу армии – нарком обороны назвал Яна Карловича Берзина, своего многолетнего помощника по вопросам разведки, одним из лучших людей Красной Армии. И что же стало с ним, этим талантливым организатором разветвленной сети закордонных организаций Разведупра в различных регионах, которого друзья и сослуживцы уважительно именовали «Стариком»? Обратившись к его следственному делу, видим следующее: по приговору Военной коллегии Я.К. Берзин был признан виновным в том, что являлся членом руководящего центра латышской националистической организации, и одновременно участником военного заговора. Он обвинялся в том, что с 1930 года поддерживал связь с германской, а с 1931 года – с английской разведками, которым якобы систематически передавал секретные сведения. Ему же были инкриминированы массовые провалы зарубежной агентуры Разведупра, а также содействие установлению связей участников военного заговора с генеральными штабами Японии, Германии и Польши. Это не считая еще и того, что якобы он, выполняя за рубежом особо важное задание правительства (в роли Главного военного советника республиканской Испании в 1936–1937 годах), предал интересы Советского государства и рабочего класса.