Николай Карпов - Трагедия белого юга. 1920 год

Эти действия вызвали бурный протест Деникина. Не возражая в принципе против Доно-Кавказского Союза как средства для объединения усилий в борьбе с большевиками, он вместе с тем был категорически против планов Краснова по расчленению России. Он потребовал включить в состав Верховного Совета Союза, как высшего органа его, представителя Добровольческой армии — военного губернатора Ставропольской губернии, объявить о временном характере Союза (впредь до воссоздания России). Кроме того, Деникин предлагал себя как командующего всеми вооруженными силами Доно-Кавказского Союза. Однако Краснов проигнорировал все эти требования и пожелания {36} 36 Гражданская война и военная интервенция в СССР. М. «Советская энциклопедия*. 1987. С. 197. .

Не меньшее, если ни еще большее, возмущение у добровольческих руководителей вызывала дружба Краснова с немцами — недавними врагами, все еще оккупировавшими ряд областей России и Украины. Свою точку зрения на роль немцев в борьбе с красными атаман изложил в августе 1918 г. на заседании Донского Войскового Круга. Он заявил, что борьба с большевиками может быть успешной только в том случае, если казаков и добровольцев реально «подопрут» уже находящиеся в России немцы.

Он критиковал Деникина за его стремление силой заставить казаков подчиняться себе. Краснов считал, что Деникин вообще не разобрался в особенностях русской революции. «Генерал Деникин, — писал он впоследствии, — в борьбе с большевиками давал классовый, а не народный характер и при таких условиях, если его не подопрут из вне иностранцы, должен был потерпеть крушение. Боролись добровольцы и офицеры, — то есть господа, буржуи против крестьян и рабочих, пролетариата, и, конечно, за крестьянами стоял народ, стояла сила, за офицерами только доблесть. И сила должна была сломить доблесть» {37} 37 Донское казачество в Гражданской войне. // Сборник документов 1918-1919. РАН. М. 1993. С. 197. .

Теплые отношения Краснова и немцев были выгодны им обоим. В обмен на донское зерно, мясо, жиры и другие продукты сельского хозяйства атаман получал так необходимое ему оружие. Причем немцам это ровным счетом ничего не стоило. Оружие тоже было русским, захваченным немцами в качестве трофеев в Первую мировую войну. Когда Краснова на августовской 1918 г. сессии Круга Спасения Дона упрекнули за его связь с немцами, к которым Добровольческая армия продолжала относиться как к захватчикам, он с горечью отвечал: — «Да, да, господа, Добровольческая армия чиста и непогрешима. Но ведь это я, Донской атаман, своими грязными руками беру немецкие снаряды и патроны, омываю их в волнах Тихого Дона и чистенькими передаю Добровольческой армии!» {38} 38 Краснов П.Н. Всевеликое Войско Донское. // Архив Русской революции. М. «Политиздат». 1991. Т. 5 С. 207. .

Свою заинтересованность в союзе с немцами Донской атаман, говоря о себе в третьем лице, объяснял так: — «Атаман смотрел на немцев, как на врагов, пришедших мириться с протянутою для мира рукой, и считал, что у них он может просить, но когда пришли союзники, то на них он смотрел, как на должников перед Россией и Доном, и считал, что они обязаны вернуть свой долг и с них можно требовать» {39} 39 Там же. С. 221. .

Однако Деникин, как и все руководство Добровольческой армии, считал, что Краснов нужен был немцам лишь как средство для разложения добровольческих соединений и частей, которых они рассматривали как своих потенциальных противников. В августе 1918 г. они даже направили Донскому атаману ноту, в которой потребовали разоружить добровольцев и убрать их с территории Дона.

Отношения Краснова и немецкого командования развивались по восходящей линии и с согласия атамана немцы решили на донской земле сформировать послушные себе русские соединения и части как альтернативные по отношению к добровольческим. Краснов легко согласился на это, так как лучше других знал, что его казаки не хотят воевать за пределами донских земель, а новые формирования можно отправить туда. Планировалось создать Южную армию, состоящую из трех корпусов. В случае их удачного наступления против Красной Армии Краснову потом было бы гораздо проще подключиться к ним со своей Донской армией. Первым, на немецкие деньги, стал формироваться корпус, который громко наименовали Астраханской армией. Во главе ее стоял астраханский князь Тундутов. Армия имела промонархическую ориентацию, и немцы, как в прочем и Краснов, рассчитывали, что в нее начнут «перетекать» от Деникина те, кто хотят реставрации в России царской власти, начнутся конфликты с противниками монархии и в результате произойдет разложение Добровольческой армии.

Действительно, после того как стало известно, что денежное содержание у Тундутова в два раза больше, чем у «добровольцев», некоторое количество офицеров перебежали в Астраханскую армию. Занять должность командующего армией согласился генерал А.А Павлов. Что же касается князя Тундутова, то, как писал генерал Деникин, он «... оказался человеком пустым и недалеким, готовым на всякую интригу и очень плохим организатором. Он играл роль не то царя, не то полубога у калмыков, то предлагал себя и всех калмыков в полное распоряжение атамана (Краснов. — Я.К.), носился с фантастическим проектом создания особого Юго-Восточного союза, возглавляемого «великим Атаманом», то напротив, грозился идти со своими калмыками против войска Донского. Его калмыки были босы и оборваны, сидели на двухлетках и трехлетках, большинство не имело седел и оружия. Он был не страшен и не опасен, но беспокойства и тревоги доставлял много. Астраханский «корпус» численностью около трех тысяч пехоты и тысячи конных, несмотря на всю безалаберность управления, все-таки хорошо дрался и довольно крепко оборонял восточные степи за Манычем» {40} 40 Деникин А.И. Очерки русской смуты. Т. 3. С. 118. .

Почти одновременно с Астраханской в Киеве началось формирование Южной армии, которую вскоре стали называть Воронежским корпусом. Он тоже был промонархическим, его формирование немцы, не без ходатайства атамана Краснова, поручили члену императорской фамилии герцогу Н.Н Лейхтенбергскому. Он принадлежал к русской ветви германских герцогов и во время службы в Лейб-Гвардии Атаманском полку был приписан к одной из донских станиц. Зная его доброжелательное отношение к донским казакам, Краснов поручал ему недавно перед этим возглавлять миссию к кайзеру Вильгельму Второму. Герцог тогда успешно выполнил поручение и получил согласие кайзера на снабжение Войска Донского оружием.

Для основной базы формирования Воронежского корпуса Краснов предложил район Кантемировки в Воронежской области, но желающих уезжать туда из Киева было мало. Корпус пользовался дурной славой у «добровольцев». Всем было ясно, что если к его созданию руку проложили немцы, то, естественно, не бескорыстно, какие-то обязательства перед ними Краснов все же имел. Не придавало популярности этому формированию и то, что часть средств на его обеспечение выделяет чисто монархическая киевская организация «Наша Родина». Не для кого не было секретом, что она имеет целью насильственное восстановление монархии в России, а на Дону эта идея приверженцев практически не имела. Воронежскому корпусу тоже не повезло с командиром. Назначенный на эту должность генерал Семенов, как и большинство бывших гвардейских офицеров, слыл любителем покутить и вообще считался человеком недалеким. За свою военную бездарность он в свое время был удален из отряда Дроздовского. К нему и «добровольцы» стекались соответствующие — офицеры и молодежь, которым хотелось бы числиться в действующей армии, но при этом находиться подальше от фронта. Их больше устраивала служба рядом с киевскими кафе и ресторанами. Впоследствии и сам Краснов назвал эту категорию «героями тыла», любителями повоевать на Крещатике и на Подоле! «Они, — говорил атаман, — понадевали на себя погоны, нашили на рукава полоски бело-желто-черного (романовских цветов) флага, двуглавые орлы, распевали в кафе и ресторанах «Боже Царя храни!» {41} 41 Краснов П.Н. Всевеликое Войско Донское. // Архив Русской революции. Т. 5. С. 207. .