Чарльз Форт - Осколки межпланетных катастроф

Рассказ корреспондента «Nature» (34–53) о малайце «высокого социального положения» — кстати сказать, подобные факты, хоть и прокляты, часто вводят нас в потрясающе хорошее общество — видевшем дерево, которое примерно за месяц до того было расколото чем-то вроде молнии. Он поискал вокруг него и нашел в корнях «громовый камень» Не сказано, поспешно или нога за ногу он пришел к заключению, что камень туда упал — в тропических широтах все делается лениво и медленно. К тому же, боюсь, что ход его рассуждений не оригинален: именно так были обнаружены осколки Батского метеорита, признанного наукой.

Теперь нас ожидает необычный опыт. Мы прочитаем доклады о чрезвычайных обстоятельствах, которые были расследованы человеком науки — конечно, он на самом деле не расследовал их, но данное явление гораздо больше приближается к настоящему исследованию, чем к полному пренебрежению. Мы снова и снова читаем о необычайных происшествиях — ни слова в обсуждение; даже упоминаний не найти: одно сообщение — похоронено и забыто.

Чрезвычайное, и как скоро оно исчезает из виду.

Похороны и проклятие, или тьма забвения.

Мы уже читали о человеке, который в случае с улитками не поленился преодолеть некоторое расстояние, дабы убедиться в том, что подозревал заранее; и мы помним профессора Хичкока, которому стоило лишь коснуться Амхерста волшебной палочкой ботанической премудрости и — смотри-ка! — еще до темноты вырастают два гриба; и мы читали про доктора Грэя с его тысячами рыб в одном ведре, но это примеры выдающиеся — гораздо чаще о расследовании и речи нет. У нас уже имеется порядочно сообщений о том, что случай был «расследован». Относительно предметов, падающих с неба, мы их, согласно научному порядку, делим на два разряда: разнородные объекты и субстанции; и симметричные объекты, как бы обработанные существами, сходными с человеком. Они подразделяются на: клинья, сферы и диски.

«Jour. Roy. Met. Soc.» (14-207):

2 июля 1866 года корреспондент лондонской газеты сообщил, будто что-то упало с неба во время грозы 30 июня 1866 года в Ноттинг-Хилле. Мистер Г. Т. Саймонс из «Symons’ Meteorological Magazine» исследовал это сообщение настолько справедливо и непредвзято, насколько, кажется, это вообще возможно.

Он говорит, что объект оказался не более как глыбой угля; что в доме, соседнем с домом корреспондента, накануне разгружали уголь. С мудростью, свойственной, как мы уже отмечали, чужестранцам в незнакомых местах, мистер Саймонс увидел, что уголь, якобы упавший с неба, и уголь, разгружавшийся по соседству, вполне идентичны. Соседи, неспособные отметить их идентичности, раскупили у корреспондента обломки объекта, якобы упавшего с неба. Что касается доверчивости, я не знаю ей предела — но чтобы платить деньги за свою доверчивость! — конечно, стандартов для суждения не существует, и все же…

Беда энергичных людей — они иногда перебирают с эффективностью своих действий. Мистер Саймонс с излишним, на мой взгляд, стремлением к убедительности вводит в свою маленькую комедию новый персонаж.

Все это был розыгрыш ученика аптекаря, который наполнил капсулу взрывчаткой и во время грозы швырнул в канаву глыбу угля, устроив при этом искусственную молнию.

Или даже Шекспир, при всей своей безыскусности, не впихивает короля Лира в «Гамлета» для полноты впечатления.

Может быть, я тоже впихиваю сюда что-то не особенно важное, нота гроза 30 июня 1866 года кажется мне выдающейся. Она описана в лондонской «Times», от 2 июля 1866 года: «Во время грозы небо во многих местах оставалось практически чистым, но при этом шел град и дождь». Это может оказаться довольно существенным, если иметь в виду возможное внеземное происхождение некоторых градин, особенно тех, что падают с безоблачного неба. Простое предположение, не особенно весомое, что в Лондоне 30 июня 1886 года могли случиться выпадения внеземных субстанций.

Окалина, выпавшая, как сообщали, в Килбурне во время бури 5 июля 1877 года:

По сообщению «Kilburn Times» от 7 июля 1877 года, которое цитирует мистер Саймонс, улица была за время грозы «буквально завалена» кусками окалины, по оценке, около двух бушелей, размером от каштана до ладони — «куски этой окалины можно видеть в офисе «Kilburn Times»».

Если эта окалина, или шлак, была выброшена с одного из торговых сверхсоружений, с которых кокс, уголь и пепел падают на эту землю, или, скорее, в Суперсаргассово море, из которого их выносит бурями, вполне в духе промежуточности допустить, что они должны иногда смешиваться с местными феноменами. Если на Бродвей свалится раскаленная докрасна печь, кто-нибудь непременно обнаружит, что незадолго до того по улице проезжал фургон кочевников, и что этим людям надоела их печка — и что она на самом деле не была раскалена докрасна, а просто рассеянный хозяин выкрасил ее охрой вместо черной краски. Учитывая, каковы научные объяснения, с которыми мы уже сталкивались, это, я думаю, было бы весьма скромным допущением.

Мистер Саймонс выяснил, что на той же самой улице — он подчеркивает, что это небольшая улица — расположена машинная станция. Я так и представляю себе, как он бегает туда-сюда по Ноттинг-Хиллу, обыскивая все погреба, пока не найдет такого, где свален свежепривезенный уголь; звоня у всех дверей, поднимая на ноги соседей, вставая на цыпочки у высоких окон, останавливая прохожих на улице, пока не настигнет по горячему следу несчастного ученика аптекаря. После его подвигов в Ноттинг-Хилле можно было ожидать, что он отправится к механикам и — что-нибудь вот в этом роде:

«Рассказывают, что 5 июля около десяти минут пятого на вашу улицу просыпалась окалина. Не посмотрите ли вы в свои записи и не выясните ли, какая из ваших машин находилась там в тот день в десять минут пятого?».

Мистер Саймонс пишет:

«Нахожу наиболее вероятным, что они очищали котел парового двигателя».

20 июня 1880 года сообщалось о «громовом камне», ударившем в дом 180 по Окли-стрит в Челси и упавшего сквозь дымовую трубу на решетку кухонного камина.

Мистер Саймонс проводит расследование.

Он описывает «громовый камень» как сплав кирпича, сажи, несгоревшего угля и шлака.

Он говорит, что, по его мнению, молния ударила в трубу и оплавила кусок кирпича.

Он находит примечательным, что молния не разбросала стоявшую на решетке утварь, так как по виду решетки можно было заключить только, что на нее упал тяжелый предмет. Если мы признаем, что лазать по трубам — слишком жестокое требование к человеку, вероятно, дородному, величественному и подверженному одышке, то во всем вышесказанном найдем лишь одно необоснованное мнение — с точки зрения наших, более современных взглядов:

«Полагаю, никто не заподозрит, что кирпичи образуются в атмосфере».