Валерий Возгрин - Исторические судьбы крымских татар

Очевидно, важной производственной базой был и боспорский рыболовный флот, организованный по образцу римского. Держали его в основном в пантикапейских доках, вмещавших 30 судов, а также в Феодосии, где в ковше гавани могло стоять и сто, и больше кораблей. Крупным транспортным портом был Херсонес. Сами суда конструктивно были аналогичны римским — это видно из росписей пантикапейских склепов.

Столь сильное римское влияние на крымское население не ограничивалось, естественно, производственной сферой. Изменился и быт, особенно горожан. Они охотно посещали театры и цирки, где выступали приезжие и местные актеры и гладиаторы. Обычным стало времяпровождение в термах — сообщают, что даже в небольших городах они были "полными", т. е. с горячим отделением (кальдарием), тепидарием и фригидарием.

Имелись и более глубокие, идеологические перемены, причем не только среди смешанного населения городов, но и среди автохтонных племен гор и предгорий. Так, древний таврский обычай погребения в каменных нишах сменяется на местностях вдоль периферии римских владений практикой грунтовых захоронений. После ухода римских войск крымчане уже широко использовали кремацию трупов с последующим погребением праха в урнах — типично римский обычай.

В области религии в Крыму довольно заметно ощущались даже перемены, происходившие в Риме. Так, уже в III в. здесь стало распространяться христианство, но в IV в. заметна антихристианская реакция. Она была не такой острой, как в Риме, но в Херсонесе новый алтарь Юпитеру все же воздвигли. Известен ряд святых, перешедших из пантеона "вечного" города в сонм христианских святых Крыма. Это фракийские по происхождению святые-всадники, популярные среди легионеров; они превращались в Георгия Победоносца, возможно, с ними связан культ Михаила Архангела. Усилился процесс проникновения в мир крымских культов восточных и североафриканских божеств, начавшийся в доримский период.

Наиболее заметным влияние римской культуры было, естественно, там, где население было смешанным, т. е. в городах. Так, для искусства Херсонеса уже послеримской эпохи характерен весьма специфический и редкий вид его — портретный рельеф, заимствование, несомненно, римское (ТД, 1969, 141). Огромно число найденных в Крыму ювелирных и ритуальных изделий римского типа. Много таких статуэток из крымских пород камня — их делали местные мастера. Были переняты здесь и весьма сложные виды римской техники — например, изготовление мозаичного стекла (миллифиоре), освоенное пантикапейскими мастерами.

Наконец, в ряду аккультурационных феноменов особняком стоит чисто антропологическое смешение. Такого рода фактором были контакты, неизбежные в условиях службы местных уроженцев в римских крепостях и селениях. Это занятие имело массу выгод — ветераны, пусть даже готского или таврского происхождения, заслужив звание римского гражданина, освобождались от всех налогов, а их семьи — от военного постоя, призыва в части самообороны, литургий. Более того, занимаясь торговлей, они освобождались от пошлин, а в случае ущемления прав имели привилегию судебной апелляции к римским магистратам и даже сенату. Не все крымчане, естественно, могли дослужиться до таких льгот, но тем не менее число римских граждан иногда превышало количество легионеров в гарнизоне в пять и более раз (Ай-Тодор, 1909, 99). Известно также, что Боспорская ала, I и II Боспорские когорты состояли из крымского в основном населения.

Далее, с уходом римских войск не все легионеры и цивильные римляне захотели покинуть Крым. Привыкнув к этому благословенному краю, завязав на протяжении длинной цепи веков и поколений родственные и иные связи, а может быть, и чувствуя приближение роковых для старой родины, Рима, катаклизмов, они не решились бросить землю, которую считали землей своих предков. Как писал римлянин Сальвиан, правда в несколько более поздний период, "они идут на службу к готам… или к каким-нибудь другим повсюду господствующим варварам и не раскаиваются в своем поступке. Они предпочитают жить свободно, нося звание рабов, нежели быть рабами, сохраняя одно имя свободных" (цит. по: Ковалев С.И., 1986, 691). Постепенно они растворились в массе основного населения полуострова.

А в широкие жилы крымского народа влилась еще одна струйка — римской крови…

Во второй половине IV в. на Крым обрушивается один за другим ряд ударов полчищ, нахлынувших из степей Средней Азии. Это были гунны, центрально-азиатские тюркские племена, но с сильной примесью монголо-тунгусской крови. Поэтому даже чисто внешне они сильно отличались от кочевников-тюрков, с которыми европейцам приходилось иметь дело несколько последних веков. Сильное впечатление, которое произвели гунны, например, на крымских итальянцев, отразилось в записях современников: "Племя гуннов, о которых древние писатели осведомлены очень мало, обитает за Меотийским болотом (Азовским морем. — В.В. )… и превосходит в своей дикости всякую меру. Они доживают свой век без бороды, безобразные, похожие на скопцов… Члены у них мускулистые и крепкие, шеи толстые, чудовищный и страшный вид, так что их можно принять за двуногих зверей или уподобить тем грубо обтесанным наподобие человека чурбанам, какие ставят на концах мостов" ( Аммиан Марцеллин, 1908, 236–237).

Судя по источникам, эти кочевники избегали селиться в городах, но свободно кочевали по просторам Тавриды, причиняя экономике ее многоязычного населения немалый вред. Ведь гунны не просто пасли свои стада, но часто грабили соседей, они "разгоняли и разоряли тавро-скифов и мирных готов и тем, что грабили караваны с товарами" ( Иванов Е.Э., 1912, 63–64). Противостоять этим азиатским наездникам было невозможно уже в силу их многочисленности. Единственная непреодолимая для них преграда — горы Крыма стали самой надежной защитой для мирного населения полуострова. Конечно же в полной безопасности чувствовали себя тавры в своих неприступных каменных гнездах, затерянных в зарослях горного леса. И если гунны смогли взять равнинный Пантикапей, то Мангуп или Чуфут-Кале при всей многочисленности осаждавших остались невредимыми.

Гуннам понадобился почти век, чтобы полностью овладеть Боспорским царством. Но как свидетельствует Прокопий Кесарийский, произошло это уже на закате истории гуннского владычества на значительной части Крыма и через два десятка лет после смерти самого выдающегося из их вождей — Аттилы (454 г.). Огромная, но внутренне рыхлая империя стала быстро распадаться, как только развернулось широкое освободительное движение среди племен и народов, порабощенных этим великим завоевателем. Кочевники медленно оставляли европейские степи; основная часть их покинула и Крым. Однако какое-то количество кочевников-монголоидов и тюрков осталось в степной части полуострова. Сколько их было — науке неизвестно ( Якобсон А.Л., 1964, 9).