Валерий Возгрин - Исторические судьбы крымских татар

Практика раздачи ханом земли была освящена шариатом, наделяющим имамов правом иктаа, т. е. пожалования землей. И самое любопытное здесь то, что активнее всего раздавали недвижимость как раз самые деятельные и больше иных стремившиеся к абсолютизации и независимости своей власти над Крымом ханы: Менгли-Гирей, Сахиб-Гирей, Девлет-Гирей I, Крым-Гирей.

Постепенно все более значительным становится особого рода поземельное владение, имеющее не только социально-экономическую, но и политическую основу — бейлик. Это землевладение носило (как, впрочем, и ханское) смешанный характер, включая в свой статут как собственно бейское (у хана — государственное), так и частное, фамильное поземельное право; причем область первого была значительно обширнее второго. Уже говорилось, что на территории бейликов находились и частные владения распахавших пустошь и размежевавшихся мурз — членов бейского рода — и простых крестьян.

Будучи по сути феодальным владением, истоки которого следует искать в дружинном начале эпохи завоеваний, но под сильным воздействием патриархально-родового уклада, бейлик так и остался до конца ханства патриархально-родовым владением. Родовой стержень права здесь ощущался, например, в системе наследования: если феод переходил от отца к сыну, то бейлик — к старшему в роде. Но политические права, которые давало владение бейликом, были аналогичны тем, что составляли статус владельца феода в Западной Европе. Именно это выделяло бейлик из ряда других форм крымского вотчинного права.

Чем отличалось феодальное право Крыма от соответствующих положений в других европейских государственных образованиях, так это отношениями, складывавшимися между налогоплательщиком (если можно применять этот термин в Крыму) [66] 66 Налог в крымской его разновидности следовало бы именовать налогом-рентой. и государственным чиновником или лицом, которому было предоставлено право сбора налога в свою пользу.

Этим отношениям не свойственны такие черты западноевропейского феодализма, как наследственность и личная зависимость. Другое дело, что взимание земельного налога с подданных постепенно становится в Крыму основной формой распределения (или перераспределения) прибавочного продукта. Но происходит это лишь на заключительной фазе истории ханства, параллельно с утратой набегами и угонами своего былого значения. Взаимообусловленность этих двух процессов, впрочем, предельно ясна. И шли они на земельных владениях всех трех типов — ханском (ерз мирие), поместном бейском и мурзинском (ерз мемлекет) и — после прихода османов — султанском (ерз мирие султание).

Земельные наделы были, конечно, не единственным видом награды за службу хану. Он раздавал и наместничества в городах и целых областях ханства, жаловал торговой пошлиной с городов, уделяя своим вассалам часть московских и литовских поминков, отправляя их в качестве гонцов в ту же Москву или Литву — за добрую весть им полагался богатый подарок — сююнч.

Беи, стоявшие во главе четырех значительных родов, занимали и высшие ступени аристократической иерархии, образуя совет Карачи (караджи). Выше говорилось, что титул этот, переходя по наследству, утверждался ханом; это было обычным для всей Европы правом сеньора утверждать наследника умершего вассала в его правах и владениях. Именно в этом заключалась юридическая и экономическая зависимость родовой знати от хана.

По иному признаку выдвигались из общей массы служилые, а не родовые беи и мурзы. Главную роль здесь играла близость ко двору, служение хану, а не обладание крупным улусом, являвшимся основой экономической свободы (насколько она была возможна) для родового дворянства. Хан ведь мог пожаловать за верную службу и дворянское достоинство и земли. Так, в фирмане 1548 г. Девлет-Гирея село Вор-Чакрак-Кишлав (у Яшлава) жаловалось Сулейману Ак-бею "как слуге самому примерному" (Сто дней, 79–80). "Верность" таких слуг гарантировалась и характером служебного землевладения — новые дворяне не могли менять сюзерена в отличие от родовых вассалов, которые нередко находили иных покровителей и оставаясь в Крыму, и эмигрируя за рубеж, и хан не мог этому воспрепятствовать.

Поэтому именно служебное, новое дворянство было основной силой, которую хан мог противопоставить, как правило, оппозиционно настроенному бейству. Это были сидевшие на его земле, по сути евшие его хлеб сельские мурзы и чиновники (хапу-калки) всех рангов — от низшего (челеби) до высшего (ага).

Вот почему феодальная прослойка была политически разобщена: у различных родов, у родового и личного дворянства были неравные шансы на возможность участвовать в управлении обществом, государством. Отсюда и упоминавшаяся выше постоянная рознь между ними. Далее, различными были их интересы и в зависимости от характера их владений; чиновники-горожане, горцы или степные скотоводы — каждый тянул "одеяло" внутренней политики на себя. Также не было единства между ними и в сфере социальных отношений. Ведь и крестьяне по-разному относились к верховному владельцу их земель в зависимости от того, получил ли он их в личное владение, или род феодала владел ими испокон веку.

Короче, многоплановая и тотальная разобщенность феодалов была причиной тому, что эта значительная прослойка не могла выработать единой политической модели ни по отношению к ханам, ни по отношению к крестьянству, о чем выше и говорилось. И если обычно как на Востоке, так и в Европе в условиях спонтанно развивавшихся феодальных отношений шел процесс перемещения различных привилегированных слоев в класс феодалов, то в Крыму процесс феодализации шел особым, деформированным сверху и снизу путем: ибо сверху прослойку давила разъединяющая политика ханов, а снизу разъедала антифеодальная активность сильной своими традициями крымской общины. И никакой социально-экономический прогресс ничего здесь изменить не мог — его попросту не было.

Государственный строй.Вокруг Османской империи в XV–XVII вв. сложилось немало государственных образований-данников, приносивших казне основной доход, но сохранявших в большей или меньшей мере самостоятельность во внутренней политике и управлении ( Орешкова С.Ф., 1987, 198). Крым стал одним из таких буферных государств на границе с христианским миром. "Несовершенство" феодальных поземельных отношений в сочетании с развитой, хотя и разобщенной прослойкой феодалов, не слившихся в единый класс, характеризует социальную структуру Крыма как сочетание "вторичной формации" (базисом которой были крайне неразвитые, ограниченные, докрепостнические отношения) и несравненно более мощной, хорошо сохранившейся "первичной формации". Феодалы по большей части пользовались доходами не со своих земель, а крестьяне не были зависимы от них экономически, и это заставляло дворян прибегать для поддержания своего положения к весьма архаичным внеэкономическим институтам господства вроде личной гвардии.