Иван Ростунов - Русско-турецкая война 1877-1878 гг.

Русско-болгарский отряд имел задачу прочно удерживать перевал. Выполняя ее, он проделал значительные работы по совершенствованию обороны. Возводились новые батареи, рылись окопы, траншеи, ходы сообщения. На наиболее опасных направлениях подступы к укреплениям прикрывались различного рода препятствиями. С конца августа до середины ноября на позицию было доставлено 25 тыс. туров, свыше 4 тыс. фашин и более 7 тыс. штук накатника. Одновременно строились землянки, блиндажи и другие укрытия для личного состава.

Чтобы улучшить управление войсками, позиция была разделена на четыре района; каждый из них делился на участки. Район был рассчитан на один-два полка, участок — на стрелковый батальон. Командиры полков и батальонов являлись соответственно начальниками тех районов и участков, где располагались их войска. Начальником позиции был генерал Ф. Ф. Радецкий.

В целях упорядочения руководства артиллерией из числа командиров батарей назначался начальник артиллерии района. Вся артиллерия находилась в ведении начальника артиллерии Шипкинской позиции. Батареи получили единую нумерацию. В начале сентября были оборудованы позиции для мортирной батареи № 1 на северных скатах горы Николая и мортирной батареи № 2 на северных скатах Шипки. В каждой имелось по две 6-дюймовые (152-мм) нарезные мортиры. К концу декабря на позиции располагалось 45 орудий.

Недостатком Шипкинской позиции являлось то, что противник охватывал ее полукругом. Кроме того, в руках неприятеля находились многие высоты, что позволяло ему со всех сторон обстреливать позицию. «У нас не было ни тыла… ни флангов, почти не было и фронта» [193] Ц. Кюи. Путевые заметки инженерного офицера на театре военных действий в Европейской Турции. Спб., 1878, стр. 12. , — вспоминал участник обороны Шипки военный инженер Ц. А. Кюи, будущий известный русский композитор.

Сулейман-паша решил, используя выгодное расположение своих войск, деморализовать защитников Шипкинского перевала непрерывным обстрелом. В первую очередь огонь направлялся на русские батареи. Обстрел причинял большой урон: защитники Шипки теряли людей, крайне затруднялось производство работ по улучшению обороны.

5 (17) сентября противник предпринял наступление с целью овладения высшей точкой перевала — Орлиным гнездом. Турки шли в бой пьяные. Внезапным нападением им удалось занять Орлиное гнездо. Защитники его стояли до конца. К 14 часам русские контратакой свежих резервов отбросили противника.

В последующие дни турки неоднократно переходили в наступление. Большое внимание они уделяли элементу внезапности. Особенно сильными были атаки 30 сентября (12 октября) и 9 (21) ноября. Но намерения неприятеля своевременно раскрывались, и ему не удалось достигнуть поставленной цели. Атаки были отбиты. Много сделали для устойчивости обороны русские артиллеристы. Сначала они вели стрельбу лишь прямой наводкой, но вскоре стало ясно, что этого недостаточно. Тогда постепенно стали применять другие способы: стрельбу по невидимой с батареи цели и стрельбу в ночных условиях. Это новшество явилось несомненной заслугой русских артиллеристов.

Со второй половины ноября наступила суровая зима, и военные действия на Шипке приостановились. Большая часть армии Сулеймана-паши была отведена в Шейново на зимние квартиры. Опасность внезапных атак почти миновала. Однако положение защитников Шипки не улучшилось. Начался тяжелый период зимнего «шипкинского сидения». Местные жители еще раньше говорили о невозможности зимовать на вершинах Шипкинского перевала, рассказывали об осенних и зимних бурях, продолжающихся нередко неделями. Вначале войска относились к этим рассказам с некоторым недоверием, считая их преувеличенными, но скоро пришлось убедиться в их справедливости.

Русское интендантство плохо заботилось о снабжении войск. В подвозе продовольствия и фуража часто возникали перебои. Обыкновенно пищу доставляли в котлах, установленных на передках провиантских телег. Зачастую она прибывала совершенно остывшая, почти замерзшая. При гололедице котлы не представлялось возможным доставить на позиции, тогда привозили одно мясо и воду на вьюках. «В темноте, по скользким, крутым тропинкам, взбираясь на скалы, люди падали, опрокидывали пищу и даже теряли котелки. Со времени установившейся гололедицы прекратилась всякая возможность подвоза пищи, и поэтому, с половины ноября, было признано довольствовать людей консервами» [194] Материалы для истории Шипки («Военный сборник», 1880, № 2, стр. 266). . Начальник Шипкинской позиции Ф. Ф. Радецкий еще в начале ноября доносил главнокомандующему: «В Тырнове и Габрове сухарей нет; сообщение между этими городами и Шипкой может в скором времени прекратиться вовсе. Если не будет немедленно выслан в Габрово двухмесячный запас сухарей, крупы и спирту, то Шипкинскому отряду… угрожает голод… Обо всем этом я неоднократно сносился с полевым интендантством, а запаса все-таки нет» [195] Описание русско-турецкой войны 1877–1878 гг. на Балканском полуострове, т. 6, стр. 393–394. .

Неблагополучно обстояло дело со снабжением людей обувью и обмундированием. Зимой потребовались валенки и полушубки. Их доставили на Шипку с запозданием — только к весне, к тому же не все войска были ими обеспечены. «Одежда нижних чинов стала промерзать до тела, образуя твердую ледяную кору, так что на больных и раненых надо было ножом разрезать не только шинели, но и штаны; шинели так крепко промерзали, что без посторонней помощи нельзя было отвернуть полы: они не сгибались, а ломались; только с большим усилием можно было согнуть руку. Когда же поднимался буран, то со стороны ветра так быстро нарастал толстый слой льда, что едва можно было двигаться, свалившийся с ног человек без посторонней помощи не мог встать, затем в несколько минут его заносило снегом и приходилось его откапывать» [196] Материалы для истории Шипки («Военный сборник», 1880, № 2, стр. 272). .

Трудности доставки материалов и топлива, каменистый грунт не позволяли построить удобные землянки. «Эти землянки, вырытые по склонам гор, представляли собою нечто ужасное, — вспоминает Бороздин. — Когда в них ютились люди (обыкновенно столько, сколько могло уместиться на полу, тело вплотную к телу), делалось довольно тепло. Тогда стены и потолок начинали «отходить», отовсюду просачивалась влага, и через два-три часа люди лежали в воде. Промокшие до костей, они выходили на мороз, и… можно себе представить, что они должны были перечувствовать в это время. Случалось, что оттаявшие пласты земли обрушивались на спящих, и тогда людей приходилось откапывать, причем нередко извлекали посиневшие трупы» [197] Н. Бороздин. Шипка — Плевна (1877–1878), стр. 43. . Участник войны Л. Н. Соболев писал: «Ни в одной траншее огня развести нельзя; одежда всех офицеров и солдат изображает из себя сплошную ледяную кору (например, башлыков развязать нельзя; при попытке сделать это — куски его отваливаются)» [198] Л. Н. Соболев. Последний бой за Шипку, стр. 419. . Он называет «шипкинское сидение» эпопеей русского солдата и приводит отрывок из донесения полковника М. Л. Духонина, коменданта горы Николая, от 17 (29) декабря 1877 г., в котором, по его мнению, дана самая верная картина той непрерывной драмы, которая происходила на Шипке. «В ночь с 16 на 17-е поднялась снежная буря, достигшая на верхних скалах горы Николая степени урагана. Батальоны 55-го и 56-го пехотных полков поднялись на гору с величайшими затруднениями гуськом; проводники едва могли отыскать среди снежной бури свои ложементы и довести роты… Возвращаясь по смене, 1-я рота 55-го полка в полном составе была свалена вихрем ветра и покатилась. Люди, кое-как удерживая друг друга, поднялись…» [199] Л. Н. Соболев. Последний бой за Шипку, стр. 418–419. . Такие бураны на Шипке бывали довольно часто. Во время вьюг и метелей нередко отказывали ружья. Командиры подразделений доносили: «При настоящих сильных морозах затруднительно стрелять из рун<���ей Бердана; курок не спускается и дает осечку; масло застывает, затворы приходится вынимать и держать в кармане» [200] Материалы для истории Шипки («Военный сборник», 1880, № 2, стр. 276). .