Иван Ростунов - Русско-турецкая война 1877-1878 гг.

Зивинские позиции были хорошо укреплены. Они состояли из нескольких линий траншей, подступы простреливались артиллерией. Русское командование плохо знало характер обороны противника. Генерал Гейман не счел нужным провести рекогносцировку и разведку турецких позиций. Он полагал, что достаточно будет начать атаку, чтобы обратить турок в паническое бегство. «Решение штурмовать Зинин, — писал участник войны К. В. Комаров, — последовало без предварительного изучения местности рекогносцировками, без плана» [359] К. В. Комаров. Ардаганский отряд. Воспоминания о войне 1877–1878 гг. («Русская старина», 1907, № 5, стр. 279). . Генерал Гейман был настолько убежден в легкой и полной победе русских войск, что предоставил непосредственное командование штурмом Зивинских позиций другим генералам. «Я не веду сегодня колонн, — заявил он, — здесь и без того довольно генералов, нужно же им дать случай отличиться» [360] Война 1877 и 1878 гг. Под ред. С. П. Зыкова, т. 3, вып. 1, стр. 133. .

13 (25) июня войска отряда Геймана, насчитывавшие 12 тыс. штыков и 5,5 тыс. сабель при 64 орудиях, атаковали турецкие позиции у Зивина. В обход правого фланга противника была послана кавалерия. Ее успех зависел от возможности быстро пройти по единственной горной дороге и выйти на ровное поле, в тыл туркам. Но дорога не была разведана. Она оказалась изрытой оврагами и труднопроходимой для кавалерии. Орудия и зарядные ящики часто приходилось нести на руках. Обходный отряд так и не смог выполнить свою задачу. Русская артиллерия превосходила турецкую, но из-за пересеченной местности не имела возможности следовать за атакующими частями пехоты, а огонь с дальних дистанций был малоэффективным.

Русские солдаты неустрашимо двинулись на Зивинские высоты, с трудом карабкаясь по крутым скатам. К 17 часам были захвачены передовые линии траншей. Оставалось овладеть главной боевой линией с двумя батареями в центре и двумя на правом фланге. Из-за трудных условий местности штурмовые колонны оказались изолированными одна от другой, Войска правого фланга и центра натолкнулись на непроходимые ущелья и вынуждены были приостановить наступление. Они изнемогали от зноя и жажды, падали с ног от усталости. Но русские солдаты продолжали вести упорные бои. Многие из них гибли под интенсивным ружейным и артиллерийским огнем турок. Противник сумел удержать свои позиции.

Лорис-Меликов, узнав о приближении к Зивину войск Мухтара-паши, решил отказаться от возобновления атак и отступить к Карсу. Несмотря на большие потери и крайнее утомление войск, отход совершался организованно. Русские войска, писал военный корреспондент А. Н. Маслов, «не оставили в руках неприятеля ни одного трофея и ни одного пленного» [361] А. Н. Маслов. Год войны в Малой Азии в 1877–1878 гг. (В. И. Немирович-Данченко. Год войны (дневник русского корреспондента). Т. 3. Спб., 1879, стр. 33. . Мухтар-паша двинулся вслед за отрядом Геймана. Противник наступал с большой осторожностью. 25 июня (7 июля) он подошел к Карсу.

После отступления войск Геймана от Зивина в тяжелом положении оказался Эриванский отряд, удалившийся от своих баз на 200 км. С фронта ему угрожали войска Измаила-паши, с тыла — войска Фаика-паши, осадившие Баязет. Тергукасов решил отступить к Игдырю, чтобы пополнить войска боеприпасами и затем двинуться на выручку Баязетского гарнизона. Отряд отходил в должном порядке. Вместе с ним следовали около 300 семей армянских жителей Алашкертской долины. Русские солдаты помогали им чем могли. Достигнув Игдыря и оставив там беженцев и обозы с ранеными и больными, Тергукасов устремился к Баязету. Осажденный русский гарнизон насчитывал 1,5 тыс. человек с 2 орудиями. При гарнизоне находился 11-й военный госпиталь. Комендантом Баязета был капитан Ф. Э. Штоквич.

Сначала к Баязету подошли иррегулярные войска противника в количестве 6 тыс. человек. Гарнизон укрылся в городской цитадели. Все выходы из крепости и окна были заложены камнями.

6 (18) июня неприятель ворвался в город и начал грабить и убивать мирных жителей. Вскоре прибыл Фаик-паша с двумя батальонами низама и четырьмя горными орудиями. Расположив артиллерию на возвышенности в 500–600 м от восточных ворот цитадели, турки открыли интенсивный огонь. По словам одного из защитников Баязета, крепость, за исключением очень немногих уголков внутренних дворов, свободно обстреливалась с гор с расстояния хорошего ружейного выстрела.

8 (20) июня противник предпринял штурм цитадели. Русские встретили врага убийственным огнем. Он поражал атакующих беспощадно. Оставив у стен цитадели до 300 убитых, турки прекратили штурм.

Осада Баязета продолжалась. Положение гарнизона с каждым днем становилось все более невыносимым. Войска испытывали жажду и голод. Запасы воды быстро истощились. Во всех частях, кроме госпиталя, прекратили варить горячую пищу. Воду пришлось добывать из ручья, протекавшего в 300 шагах от цитадели. Смельчаки ночью на веревке спускались из окон крепости и подползали и ручью, но немногие возвращались обратно. Ту воду, которую удавалось добыть, было трудно пить, так как неприятель побросал в ручей трупы.

Все офицеры и чиновники с первого дня осады поступили на сухарное и водяное довольствие наравне с нижними чинами. Дневной рацион воды и пищи был доведен до четверти сухаря и двух ложек воды. Начались заболевания. Больных и раненых лечили старший врач госпиталя Савицкий и прикомандированный к нему младший врач Китаевский. Заботливо ухаживали за ранеными находившиеся при отряде женщины. Среди них была жена умершего от ран подполковника Ковалевского. Только благодаря трудолюбию врачей и женщин в гарнизоне не вспыхнула эпидемия.

В первые же дни блокады была сделана попытка оповестить начальника Эриванского отряда о положении, в котором оказался гарнизон крепости. К Тергукасову добровольно направились армянин-переводчик Тер-Погосов и казак Хоперского полка Кирильчук. Казак пропал бесследно, а армянин с большим трудом сумел добраться до штаба отряда и сообщить о тяжелом положении гарнизона Баязета. Но шли дни, а ожидаемая помощь не приходила. Солдаты настолько обессилели, что отдача ружья сбивала стреляющего с ног. Сестра милосердия Ковалевская последние дни осады не вставала с постели, ослабев от голода. Младший врач Китаевский впал в бессознательное состояние, совершенно истомленный уходом за больными и обессиленный добровольным 6-дневным отказом от своей порции в пользу умирающих от истощения [362] См. Материалы для описания русско-турецкой войны 1877–1878 гг. на Кавказско-Малоазиатском театре, т. 4, стр. 228. . «2–3 суточных сухарика и одна столовая ложка… воды при 40–45° палящей жаре в течение многих дней осады сделали свое дело: они не убили гарнизон, но обратили его в толпу скелетов и живых мертвецов, на которых без душевного содрогания и ужаса нельзя было взглянуть» [363] Картинки боевой жизни. Из посмертных записок Ф, Э. Штоквича («Русская старина», 1897, № 4, стр. 84). , — вспоминал потом комендант крепости Штоквич.