Сергей Брилёв - Забытые союзники во Второй мировой войне

Тогда-то в среде кубинцев-беженцев, осевших, главным образом, в Майами, и родилась версия о том, что, на самом деле, Фидель Кастро был тайным коммунистом задолго до того, как пришёл к власти и связался с Хрущёвым. В частности, появился конспирологический доклад, который так и называется: «С каких пор Кастро стал коммунистом?» {57} 57 Впервые этот доклад появился еще в 1960 году. При написании этой книги я пользовался дополненной и расширенной версией этого доклада, переизданного в 1997 году: «When Castro Becamea Communist: The Impacton US-Cuba Policy» by Salvador Diaz-Verson . Institute for US-Cuban Relations, Occasional Paper Series, Vol. 1, November 3, 1997.

Не раз и не два я и сам бывал в среде кубинских политэмигрантов в США. Взять хотя бы веранду ресторана «Версаль» на Пятой авеню в Майами, откуда в эфир выходит одна из старейших программ эмигрантского «Радио Марти». Должен со всей ответственностью заявить: царящая там атмосфера нетерпимости ко всему, что связано с именами братьев Кастро, — ничем не лучше идеологизированной категоричности коммунистических радиостанций на Кубе (а я, например, бывал в редакции гаванского «Радио Релох»). К огромному моему сожалению, разделённая кубинская нация продолжает жить так, как будто на дворе — всё ещё 1 января 1959 года.

На мой взгляд, доклад Сальвадора Диаса-Версона — классический пример именно такой категоричности. Но я не могу пройти мимо этого «документа»: столько он в своё время наделал шума. В конце концов, в Америке слушают и финансируют не гаванских, а майямских мечтателей.

Итак, согласно произведению Диаса-Версона, упрощённо говоря: а) коммунистическое движение Кубы было московским проектом; б) у этого проекта дескать была двойная-двоякая идеологически-подрывная повестка и в) пришедшего к власти в 1959 году Фиделя Кастро туда якобы завербовали ещё в 1943 году, то есть в год приезда Литвинова. То есть получается, что Кастро не просто стал коммунистом много раньше, чем в начале 1960-х, а служил СССР, предавая национальные интересы.

Заинтриговало? Тогда давайте поподробнее.

«С момента основания Третьего Интернационала Советский Союз разделил свою всемирную организацию на два больших сектора. С одной стороны, появились коммунистические партии, „фасад организаций". С другой стороны, были и агенты непосредственно связанные с режимом в Москве, которые никогда не были зарегистрированы в [формальных] красных организациях… Фидель Кастро является одним из этих агентов».

Конечно, автор доклада — личность своеобразная. Сальвадор Диас-Версон прошёл путь от репортёра-провинциала из города Матансас до вице-президента организации с категорично-пафосным названием «Латиноамериканская Лига журналистов-антикоммунистов». Если честно, я таких своих коллег-активистов побаиваюсь: в момент, когда репортёр начинает полагать, что вершит политику, это уже не журналист. Тем не менее, в дореволюционной Гаване коллега Диас-Версон вертелся на самых верхах. То есть доступ к информации у него был. К тому же отталкивался он от всем известного факта: при Батисте будущий коммунист Кастро как-то выставлял свою кандидатуру в парламент не от какой не Коммунистической, а от Ортодоксальной партии.

Итак, выказывая объективность, Диас-Версон в самом начале доклада говорит, что исследователей всегда интересовал вопрос о том, был ли Кастро коммунистом убеждённым или «сыграл» в коммунизм из сугубо прагматических соображений: когда ему потребовалась поддержка СССР в его противостоянии с США.

Ну, а дальше автор рисует картину вовлечённости Кастро в подрывное коммунистическое движение чуть ли не с младых ногтей:

«Куба установила дипломатические отношения с Советским Союзом в октябре 1942 года. Максим Литвинов вручил свои верительные грамоты в апреле 1943 года.

Вот и советский лидер Никита Хрущёв, когда его спросили, коммунист ли Фидель Кастро, отвечал, что не знает, но что он, Хрущёв, — «фиделист»

В первые месяцы 1943 года стали получать деньги молодые кубинцы, поступившие на службу Советскому Союзу.

Среди них — Фидель Кастро Рус…»

По идее, такую информацию невозможно перепроверить, не получив доступ в архивы СВР или ГРУ. Но вот уже несколько лет, как опубликованы весьма откровенные воспоминания одного из ветеранов ПГУ КГБ Николая Леонова, которого считают человеком, который и установил особые отношения СССР с братьями Кастро.

Согласно рассказу Леонова, его знакомство с будущими правителями «Острова Свободы» произошло не в 1943 году, а на девять лет позже. А именно: молодой советский командировочный Леонов плыл на пароходе из Италии в Мексику, пароход делал остановку в Гаване, а туда, в свою очередь, возвращался из Европы Рауль Кастро (то есть, младший брат Фиделя).

Николай Леонов потом дослужился до генерала и курировал всё латиноамериканское направление в ПГУ КГБ СССР

Впрочем, может быть, Леонов лишь возобновил знакомство, установленное кем-то ещё? Например, можно предположить, что Леонов специально попал на пароход, на котором плыл Рауль Кастро, уже числившийся советским агентом.

К счастью, я с Николаем Сергеевичем Леоновым знаком достаточно хорошо: познакомился с ним ещё в начале 1990-х, когда по молодости писал для журнала «Латинская Америка», где Леонов был членом редколлегии. Как это часто водится в моей профессии, судьба сама свела меня с Николаем Сергеевичем. Изучив доклад Диаса-Версона, я как раз собирался ему звонить и тут увидел его на презентации мемуаров Фиделя в Доме приёмов МИД.

Там, на Спиридоновке, дождавшись, когда Леонов освободится, я спросил у него, во-первых, известно ли ему, что первые советские разведчики выдвинулись на Кубу ещё во время Второй мировой. Во-вторых, я спросил у Николая Сергеевича о том, кем на самом деле был корреспондент вашингтонского отделения ТАСС «душ Сантуш».

Леонов отвечал мне, что, в принципе, в этой истории ничего удивительного нет. Советский разведчик действительно мог въехать на Кубу официальным способом (как журналист) и попробовать там «раствориться» [58] От себя добавлю, что в таком случае речь идёт о нелегале. И я прекрасно понимал, что дальнейшие расспросы о судьбе этого человека бессмысленны: если о способе его заброски говорить было ещё можно, то никаких деталей о его дальнейшей судьбе Леонов, как ветеран ПГУ КГБ, рассказывать не стал бы. В конце концов, в этом и состоит государственная тайна и наше уважение к людям этой профессии. .