Максим Романов - Стрельцы московские

Не отставали от своих начальников и рядовые стрельцы, желавшие завладеть дворами и лавками опальных сослуживцев. Челобитную стрельца Дмитриева полка Жукова Митьки Киндякова, добивавшегося передачи ему двора А.Стрижева, можно назвать летописью боевого пути полка. В своем прошении Киндяков писал: «… за многие годы был в польских и литовских, в немецких и в черкасках городех отец мой был и на боях и на приступах бился, не щедя головы своея, в осадах сиживал, был ранен. И я. лет с 18 на Государевой службе под Чигирином и под Киевом, и под Путивлем был, и под Чигирином на боях и на приступах и на выласках и в отводе с Турскими и Крымскими людьми бился, у Днепра в окопех сидел, всякую нужду и бедность терпел…-". Далее следовала сама просьба: «…вели дать двор вора Алешки Стрижева за шогие службишки и за кровь и за раны отца моего и за мои, холопа вашего службишки, со всяким дворовым и хоромным строением» 8 |. Неизвестно, было ли удовлетворено это прошение, но его автору довелось побывать еще ни в одном походе.

Репетицией к длительной борьбе России за выход к морю стал Кожуховский поход царя Петра, состоявшийся осенью 1694 г, В «потешной» баталии принял участие и полк Д.Р.Жукова, Последний раз под командованием своего полковника местные стрельцы выступили на государеву службу под Азов летом 1695 г. в составе полка генерала П.И.Гордона. Неудачный исход кампании повлек за собой отставку Жукова, которого сменил стольник и полковник ФедорАфанасьевич Колзаков 82. Из его биографии сохранилась любопытная деталь, относящаяся к осени 1682 г. Будучи подполковником Акинфиева полка Данилова, Колзаков бил государям челом в том, чтоб ему дали деревню или за его скудостью из подполковников отставили. Тогда прошение об отставке было принято, но в 1690 г. он был вновь призван в стрелецкую службу и уже в чине полковника возглавил один из московских полков.

После взятия турецкой крепости стрельцы Колзакова полка были оставлены в Азове для несения годовой гарнизонной службы. Летом 1697 г. полк получает приказ выступить в Великие Луки, а затем к новому месту службы в Вязьму. Надежда встретиться с семьями после долгой разлуки рухнула в одночасье. На марше, полном тягот и лишений, стрельцы узнают от своих гонцов о положении дел в столице и принимают вопреки воле командиров общее решение: во что бы то ни стало идти к Москве вместе с тремя другими стрелецкими полками. Однако дорога туда для них была закрыта.

Свой последний бой стрельцы приняли на берегах подмосковной реки Истры 18 июня 1698 г. Ядра солдатских пушек унесли жизни 13 стрельцов полка Колзакова. К 1 июля, после розыска боярина А.С.Шеина, были казнены первые три десятка их однополчан. Оставшихся в живых 546 колзаковских стрельцов разослали в заточение по разным городам. Многие из них не стали испытывать судьбу и бежали. Позднее для повторного розыска власти смогли сыскать лишь 459 человек. Пройдя все круги ада, большинство из них разделило судьбу своих сослуживцев, казненных в июне. Принял мученическую смерть и полковой священник Ефим Самсонов, колесованный на Красной площади 18 октября.

Стрелецкая слобода Федорова полка Колзакова была ликвидирована в числе первых по царскому указу от 4 января 1699 г. Но по сей день память о ней хранит чудом сохранившийся храм Знамения Пречистой Богородицы, воздвигнутый местными стрельцами при полковнике Колобове. По его фамилии в 1922 г. получили свои имена три бывших Знаменских, а ныне Колобовских переулка.

К северу от слободы «Артамонова приказа» лежала земля другого поселения московских стрельцов. Местный служилый люд составлял приход церкви Николая Чудотворца, «что на Песках, за Петровскими воротами», которая с 1623 по 1635 г. значилась в слободе приказа стрелецкого головы Андрея Ивановича Жукова.Однако сам приказ был сформирован значительно раньше первого упоминания о слободском храме, известном с 1621 г. Уже осенью 1616 г. Андреев приказ Жукова принял участие в войне с Польшей в составе полка воевод М.Бутурлина и И.Погожего, В октябре войскам гетмана

В.К.Гонсевского удалось разбить русский отряд. Многие воинские люди оказались в плену у поляков. В их число попал и командир местных стрельцов 83.

Неудачный исход этого сражения никак не повлиял на карьеру стрелецкого головы, который после освобождения из плена часто бывал среди приглашенных к государеву столу по случаю различных торжеств. В период Смоленской войны приказ нес службу на Белой, где «в приход польского короля Владислава и польских и литовских людей в осаде сидел». Позднее одного из участников обороны Белой — отставного стрельца Нестора Матвеева, принявшего постриг, государь жаловал устройством в больницу при Чудове монастыре «без вкладу для его старости, за его службу» 84.

На рубеже 30 — 40-х годов местных стрельцов возглавлял стрелецкий голова Василий Иванович Жуков 83,имевший двор невдалеке от слободы своего приказа на Петровке, в черте Белого города, на монастырской земле в приходе церкви Петра митрополита. Документальных свидетельств о службах Васильева приказа Жукова вплоть до второй половины 50-х годов не сохранилось. Значительно больше сведений из истории полка связано с именем другого командира — Семена Семеновича Скорнякова-Писарева 86,судьба которого сложилась несколько необычно.

Свою службу в дворянских полках мещерский сын боярский С.С.Скорняков-Писарев начал в 1636 г. с поместным окладом в 450 четей земли и 10 рублями оклада денежного. Первое упоминание о нем в должности стрелецкого головы относится к 1657 г., когда местные стрельцы были посланы для сыска разбойников в Чернев-ский и Кропивенский уезды. В том же году в их слободе началось строительство каменной церкви, освященной позднее во имя Преображения Спасова. В сентябре 1658 г. приказ Скорнякова-Писарева

был включен в состав полка воеводы князя Ф.Ф.Куракина, собранного для похода против гетмана И.Выговского и крымских татар.

В этом походе приняли участие несколько приказов московских стрельцов, которым пришлось испытать горечь поражения в битве под Конотопом. Несмотря на неудачный исход кампании, царь Алексей Михайлович щедро жаловал всех стрелецких голов — участников похода. Не было среди них только С.С.Скорнякова-Писарева, который вскоре был отставлен от стрелецкой службы и назначен командиром одного из рейтарских полков. Этот перевод, несомненно, являлся наказанием стрелецкого головы за какую-то вину и означал понижение чести. В полковниках рейтарского строя Скорняков-Пи-сарев прослужил до начала 70-х годов, после чего он был вновь назначен в головы одного из московских стрелецких приказов