Максим Романов - Стрельцы московские

В исторической литературе, посвященной описанию тех событий, утвердилось мнение о том, что полк единодушно выступил на стороне юного государя, противопоставив себя тем самым другим стрелецким полкам. Однако на деле настроения, существовавшие среди Сухаревских стрельцов, были далеко не столь однозначны. 8 августа, повинуясь приказу командира, большая часть полка выступила в поход к селу Преображенскому, но, не застав там царя, стрельцы последовали вслед за ним к Троице. Чуть позже туда прибыли и их однополчане из числа «остаточных и спусковых», которые были собраны по призыву пятидесятника Алексея Савостьянова со всей слободы.

Но Москву покинули далеко не все стрельцы. Федор Шаклови-тый, обеспокоенный таким развитием событий, призвал к себе верного ему стрельца Сухарева полка Демку Лаврентьева, которому он поручил уговорить стрелецких жен, «чтоб они мужьям своим приказали, чтоб мужья их из Троицкого монастыря, человек с сорок, или с пятьдесят ушли к Москве, ваш де полк один там, а у нас двадцать тысяч» Вместе с Демкой Лаврентьевым агитировать женщин отправился и бывший его сослуживец, а ныне стрелец полка Романа Ефимьева Мишка Шапошник.

Эти увещевания возымели действие. 14 августа в Троицу явилось одиннадцать стрелецких жен, в том числе и жена В.Бурмистрова. Неизвестно, под их ли влиянием, но, скорее всего, выполняя государев указ о поимке зачинщиков смуты, большая часть Сухаревских стрельцов покинула монастырь. К концу августа здесь находилось всего 29 стрельцов Сухарева полка (3 пятидесятника, 12 десятников, 14 рядовых). 2 сентября в Москву был послан строгий царский указ: прибыть тотчас к Троице пятисотенному и стрельцам Сухарева полка. Однако приказ этот, видимо, так и не был исполнен.

В ответ, на имя Л.П.Сухарева, было послано письмо от пятидесятника Самошки Федорова, извещавшего командира о невозможности прибыть в монастырь, так как царевна Софья Алексеевна велела жить им на Москве и разрешила отпустить лишь одного человека. В том же письме, как бы между прочим, пятидесятник сообщал своему полковнику о невозможности поймать Федора Шакловитого и об аресте возмутителя стрелецких жен Демки Лаврентьева, намекая тем самым на то, что бывшие в городе стрельцы по-прежнему преданы государю, но боятся усиленных караулов.

Тем временем политический кризис, охвативший столицу, двигался к своему логическому завершению. После выдачи заговорщиков и возвращения в Москву царя Петра Алексеевича последовала щедрая раздача пожалований лицам, продемонстрировавшим верность государю. Среди них значилось и имя стольника и полковника Л.П,Сухарева получившего за свой Троицкий поход придачи к поместному окладу 250 четвертей земли и к деньгам 30 рублей. Кроме этого ему была пожалована вотчина — деревня Фатьяново в Костромском уезде, ранее принадлежавшая арестованному начальнику Стрелецкого приказа, за которой числилось 400 четей пашни 101. Сам полк «за поимание бунтовщика Федьки Щегловитова» был пожалован 700 рублями, израсходованными стрельцами на восстановление своей приходской церкви Живоначальной Троицы, сильно пострадавшей во время пожара 1688 г.

Впоследствии некая исключительная роль Сухарева полка в этих событиях получила явно гипертрофированное значение, особенно широко распространившееся в популярной краеведческой литературе. Так в одном из путеводителей по Москве 1917 г. говорилось о том, что «в благодарность [Л.П. Сухареву] Петр решил на месте деревянных Сретенских ворот соорудить каменные». При этом автор делал ссылку на установленные по бокам ворот памятные доски. Однако тексты, помещенные на них, указывали лишь на то, что строились эти ворота с 7200 (1691/92) по 7203 (1694/95) год, во втором стрелецком полку стольника и полковника Лаврентия Понкратьева сына Сухарева 102.

Эти данные позволяют предположить лишь то, что в 1695 г. полк значился в росписи Стрелецкого приказа под № 2, что свидетельствовало о его весомом послужном списке. Вряд ли это могло стать основанием для столь беспримерного проявления высочайшей благодарности своим рядовым подданным. Очевидно, Сретенские ворота Земляного города, более известные как Сухарева башня, получили свое второе имя от прилегавшей к ним местности, в конце XVII–XVIII веках именовавшейся «Сухарево». Она же дала имя и легендарной «Сухаревке», ставшей наследницей старинного торга, располагавшегося в торговые и воскресные дни близ Сретенских ворот, где на вечках, скамьях, в деревянных лавочках вели мелочную торговлю местные стрельцы и их жены. В то время в слободе насчитывалось 495 стрелецких дворов, из которых 263 числились в приходе церкви Николая Чудотворца в Драчах и 232 в приходе соседней церкви Живоначалъной Троицы.

Последние значимые события из истории полка, связанные с именем ЛП.Сухарева, произошли в середине 90-х годов. Под его командованием здешние стрельцы приняли участие в знаменитом «потешном» походе Петра I в Кожухово и первом Азовском походе, в котором полк, насчитывавший 906 человек, действовал в составе полка генерала АМ.Головина. После его бесславного окончания Л.П.Сухарев был заменен стольником и полковником Иваном Григорьевичем Озеровым» 13.

В 1696 г. стрельцы полка Озерова приняли участие в победоносном штурме Азова, за который их полковник был пожалован 30 червонцами и «косяком камки». Все рядовые участники похода получили от государя по золоченой копейке. Спустя год после Азовского триумфа полк Озерова был вновь направлен на службу в Азов, откуда ему уже не было суждено вернуться в столицу. По царскому указу 1699 г. стрельцов, несших службу в Азове, предписывалось разослать в разные города, за исключением мастеровых людей, определенных на вечное житье в Азове. Однако расформирование полка было вскоре приостановлено в связи с началом подготовки к военным действиям против шведов. Большая часть стрельцов Озерова полка была направлена в Смоленск, где в 1700 г. их переформировали в солдатский полк. С этого времени жизнь в бывшей стрелецкой слободе, у Сретенских ворот, начинает новый отсчет.

В последующие столетия память о живших здесь стрельцах зримо присутствовала только в стенах местных приходских храмов, служители которых бережно хранили священное наследие предков. О минувшей эпохе невольно напоминал и величественный облик Сухаревой башни, возвышавшейся над одноименной площадью и прилегавшими к ней улицами. Тогда еще никто не мог представить, что появятся люди, которые объявят все это «миром проклятья», подлежащим разрушению.

В вакханалии антирелигиозных кампаний 1920 —30-х годов бесследно исчезли все местные стрелецкие святыни — полковая хоругвь и старинные образа. На нужды социалистической индустриализации в числе прочих драгоценностей, изъятых из закрытых церквей, были пущены позолоченный крест, отлитый на средства стрельцов приказа Нелидова, и серебряный потир — дар царя Алексея Михайловича стрельцам Пушечникова. Вслед за ними были обращены в прах Сухарева башня и церковь Николая Чудотворца в Драчах. Другой стрелецкий храм — церковь Живоначальной Троицы — строители «нового мира» превратили в безликий каменный барак, ставший достойным «украшением» Колхозной площади. Лишь в 1990 г. площади было возвращено ее исконное имя. Тогда же панораму Сухаревой площади украсил возрожденный Троицкий храм — бесценный памятник многим поколениям местных стрельцов.