Джеральд Хокинс - Разгадка тайны Стоунхенджа

В среднем сарсены весят около 30 тонн, а вес самых больших — вертикальных камней трилитов — превышает эту цифру еще тонн на 20. Если считать по 16 человек на тонну, то, чтобы тащить такие камни, потребовалось бы человек 800 и, возможно, еще 200 человек, чтобы перетаскивать катки, рубить кустарник, направлять салазки и т. д. Чтобы перевезти сарсены из Эйвбери в Стоунхендж, тысяче человек пришлось бы заниматься этим полных семь лет.

В 1961 г. Патрик Хилл, геолог из Карлтонского университета в Оттаве, предложил другой маршрут, отличающийся от общепринятого. Согласно его теории, сарсены брались там, где горные породы выходят на поверхность к югу от реки Кеннет (рис. 7) и доставлялись на юг к реке Эйвон. Сейчас это ручей глубиной всего в полметра, но в те дни климат был иным и река могла быть глубже. Или же, по мнению Хилла, на ней могли построить плотину вблизи Эймсбери, чтобы поднять уровень воды. В любом случае, даже если камни не прямо сплавлялись по реке, их могли частично поддерживать поплавками, пока тащили по руслу потока или волокли на салазках по берегу. Из Эймсбери их могли тащить к Стоунхенджу по Аллее.

Интересны в теории Хилла еще и следующие его предположения: А) камни сбрасывались с 50-метрового обрыва холмистой гряды, окаймляющей с севера долину Пьюзи; Б) их могли везти на салазках по льду или по слежавшемуся снегу, так как зимы тогда могли быть холоднее; В) их могли собирать на перевалочных пунктах и перетаскивать разные команды через большие промежутки времени.

Обсуждая пункт А, он высказывает предположение, что спускать большие глыбы по крутому склону можно было бы следующим способом: наверху их снимали с салазок и пускали скользить по скату, сооруженному из обтесанных бревен, уложенных торцами встык по направлению движения. Такое скольжение, считает он, могло оставить следы на камне, и он приводит в качестве возможного примера длинные борозды на сарсене № 16.

Что касается пункта Б, то Хилл говорит, что у нас нет возможности установить, насколько отличались английские зимы бронзового века от современных, но если они все-таки были холоднее, лед и снег значительно облегчили бы перетаскивание камней. Он утверждает, что по гладкому льду вниз по небольшому уклону, который имеется на 27 из 34 километров этого пути, тащить на салазках 50-тонный камень свободно могли бы 25 человек, а то и меньше.

Что касается пункта В, то, по его мнению, «транспортники» бронзового века, вероятнее всего, максимально использовали климатические условия и перетаскивали камни только зимой, когда земледельческие работы почти прекращаются, а снег и лед облегчают перетаскивание. Кроме того, они могли заниматься этим по ночам, когда хозяйственные заботы остаются позади, а температура становится гораздо ниже. Может быть, полагает он, они даже растягивали перетаскивание некоторых камней на несколько зим.

Однако, как мы увидим, есть данные, указывающие, что в Англии тогда был период температурного максимума, а это делает гипотезу ледяных дорог весьма сомнительной.

Какие бы пути ни были выбраны для сарсенов и голубых камней и какие бы методы ни применялись, доставка огромных глыб с Марлборо-Даунс и из Уэльса в Стоунхендж была, бесспорно, колоссальным предприятием и требовала усилий значительной части населения юга Англии.

Но вот камни доставлены на место строительства; каким образом их там оббивали, обтесывали, шлифовали и устанавливали?

Тут в распоряжении археологов есть больше фактов, помогающих реконструировать эти процессы. В своих Догадках они могут опираться на следующие материальные свидетельства: небольшое количество каменных осколков, порядочное число инструментов и сведения о приемах, которыми пользовались мастера той эпохи в Других частях тогдашнего мира, где отсутствие письменности вовсе не исключало обмена информацией.

Несомненно, некоторой первичной обработке камни подвергались еще на месте добычи: голубые камни — в Уэльсе, сарсены — на Марлборо-Даунс. Глыбы, величина которых была больше требуемой, почти наверное обкалывались примерно до нужных размеров, и только потом их начинали перетаскивать. Обкалывание могло производиться путем загонки клиньев в трещины; затем клинья намачивались, отчего они разбухали, или же по ним просто били чем-то тяжелым.

Возможно, для раскалывания камней применялась относительно высокая техника, использовавшая высокую и низкую температуру и удары. При этом методе после того, как намечается желаемая линия раскола, на камне точно по этой линии разводится огонь, а затем на раскаленную поверхность льется холодная вода. Пока этот участок находится под воздействием жара и холода, по нему бьют молотками или тяжелыми камнями, в результате чего может отвалиться большой кусок или же вдоль намеченной линии пройдет глубокая трещина.

Когда необработанные или первично обработанные глыбы прибывали в Стоунхендж, начиналась более тонкая обработка и шлифовка. Это делалось несколькими способами, из которых ни один не был ни быстрым, ни легким.

Вероятно, обработка камней в основном производилась с помощью больших молотов, весивших до 30 килограммов. Молотами служили камни подходящей формы, которых вокруг валялось сколько угодно. Поскольку сарсены очень тверды, для молотов брался тот же материал.

Удары молотов воздействовали на поверхность верно, но очень медленно. Современные эксперименты показали, что сильный мужчина, бьющий по сарсену молотом, способен сколоть около 100 кубических сантиметров за час. Аткинсон считает, что с сарсенов Стоунхенджа было отбито по меньшей мере 50 кубометров камня. Эта работа должна была потребовать почти 1 000 000 человеко-часов.

После того как с помощью грубой отбивки камню весьма приблизительно придавалась желаемая форма, начиналась более тонкая обработка.

Искусно направленными ударами молотов в сарсенах выбивали длинные мелкие желобки глубиной 5–8 сантиметров и шириной 20–25 сантиметров. Они обычно тянулись во всю длину камня. Затем молотами сшибали гребни между желобками. Такие боковые удары самыми тяжелыми молотами отбивали осколки — это были единственные осколки, которые получались во время обработки камней.

За этой черновой обработкой иногда следовала более тонкая и точная. На камне выбивались небольшие борозды, не длиннее 22 сантиметров, шириной 5 сантиметров и глубиной полсантиметра. Иногда выбивалось несколько коротких глубоких борозд — возможно, чтобы убрать некрасивый выступ.