Джеральд Хокинс - Разгадка тайны Стоунхенджа

В 1901 г. талантливый английский астроном Норман Локьер [13] Локьер (1836–1920) был выдающимся человеком, но его заслуги как астронома и исследователя истории астрономии пока еще недостаточно оценены. В результате наблюдения солнечного затмения 1868 г. он и химик Эдуард Франкленд независимо друг от друга открыли новый химический элемент на Солнце — гелий (от греческого слова гелиос — Солнце). Это было за 27 лет до открытия этого элемента на Земле. Приняв высказанную в 1885 г. немецким ученым Хенриком Ниссеном идею, что Древние сооружения могут быть ориентированы по небесным светилам, Локьер после 1890 г. попытался установить такую ориентацию у пирамид и других памятников древности. Не все его работы оказались правильными, но его идеи об астрономической ориентации остаются плодотворными, и я лично вполне согласен с заявлением, сделанным Джорджо де Сантильяной в его предисловии к книге «Заря астрономии», переизданной в 1964 г., где он писал: «Пришло время… воздать должное Локьеру как пионеру астрономии и, располагая более надежными данными, продолжить работу в его духе». провел такой расчет и получил, что постройка Стоунхенджа относится ко времени между 1880 и 1480 гг. до н. э. Как мы видели, полученная им дата весьма близка к истинной (около 1850 г. до н. э.), но результаты Локьера были объявлены ошибочными, так как археологи не согласились с двумя его главными предположениями.

1) Локьер принимал за момент восхода появление первого луча Солнца, когда верхняя часть солнечного диска показывалась над горизонтом. Археологи на это возражали, что современный человек не знает, считал ли древний человек восходом «первый» луч, середину (момент появления над горизонтом половины диска) или «последний» луч (момент появления над горизонтом всего диска). Разница между этими тремя положениями довольно велика: в Стоунхендже, в день летнего солнцестояния угловое расстояние между точками на горизонте, соответствующими «первому» и «последнему» лучу (через 8 минут), составляет почти 1°.

2) Локьер исходил из того, что строители ориентировали Стоунхендж на точку восхода Солнца таким образом, чтобы его ось проходила через центр и середину Аллеи. Если бы он исходил из столь же правдоподобного утверждения, что эта линия проходит через центр и Пяточный камень и указывает в точку горизонта, где вспыхивает первый солнечный луч, он получил бы в результате дату постройки около 6000 г. новой эры!

В свете сказанного весьма странной представляется ошибка, допущенная Питри в его книге о Стоунхендже, вышедшей в 1880 г. Он писал: «Не может быть сомнения в том, что под восходом Солнца подразумевалось появление именно первого луча, а не половины или полного диска, поскольку только первый луч совпадал с Пяточным камнем, когда бы ни велось строительство Стоунхенджа». Этот вывод вытекал из его же собственного предположения, что «наклонение эклиптики уменьшается… Солнце в равноденствие всходило… восточнее, чем теперь… и азимут точки восхода Солнца убывает…» На самом деле наклонение эклиптики действительно уменьшается, но результат прямо противоположен тому, который получил Питри: азимут точки восхода Солнца увеличивается, а это значит, что точка восхода на горизонте с течением времени движется к востоку. Питри вычислил, что «Солнце всходило над вершиной Пяточного камня в 730 г. н. э. плюс-минус 200 лет», в го время как на самом деле первый луч Солнца блеснет над Пяточным камнем еще только через несколько тысяч лет.

После Локьера исследованиями астрономического значения Стоунхенджа занимались мало, хотя проблема его ориентации относительно направления на точку восхода Солнца в день летнего солнцестояния продолжала волновать тех астрономов, которые проявляли интерес к этому сооружению.

В 1960 г. я работал над астрономической книгой о необыкновенных небесных явлениях. В главе, посвященной затмениям и чувствам, которые они вызывали у людей в древности (в основном это был ужас, даже после того, как выяснилась их причина), я писал: «Со Стоунхенджем, вероятно, связано много давно забытых магических обрядов. Стоунхендж, по-видимому, был построен для того, чтобы определять время наступления середины лета, так как если бы его ось выбиралась произвольно, то вероятность ее совпадения с этим направлением была бы менее 1/ 500.Если бы строители Стоунхенджа хотели просто отметить положение точки восхода, им потребовалось бы только два камня. Однако обрабатывались и устанавливались в определенном порядке камни из вулканической породы общим весом в сотни тонн. Таким образом, Стоунхендж представляет собой нечто гораздо большее, чем каприз нескольких людей. Он был средоточием, фокусом культурной жизни древних британцев. Каменные монолиты немы, но, вероятно, когда-нибудь мы случайно разгадаем их тайны».

Написав эти слова, я вдруг подумал, что это «когда-нибудь», возможно, уже наступило, и понял, что астрономические аспекты загадки Стоунхенджа должны быть тщательно изучены.

К тому времени я переехал из Англии в Кембридж, штат Массачусетс, для продолжения научной работы и преподавания. Мы с женой все продумали и на следующее лето вернулись в Англию как следопыты, полные решимости разгадать астрономическую тайну Стоунхенджа.

Как настоящие охотники и исследователи, мы устроили свой базовый лагерь поблизости, в одном из отелей Эймсбери, и проверили наше снаряжение: киноаппараты, компас, часы, бинокли, астрономические таблицы. Много людей собралось в тот год, чтобы наблюдать восход Солнца, но среди них вряд ли кто-нибудь был экипирован столь же тщательно. Мы умышленно приехали 12 июня, за девять дней до солнцестояния, так как опасались, что в нужный день из-за наплыва толпы не сможем установить нашу аппаратуру так, чтобы ничто не заслоняло ожидаемого зрелища, а из предварительных расчетов я знал, что 12 июня Солнце взойдет на расстоянии точно одного диаметра диска к востоку от точки восхода в день солнцестояния.

В назначенный день Солнце всходило примерно в 4 часа 30 минут. Накануне за всеми хлопотами и заботами мы забыли сделать две вещи: оплатить счет в отеле и предупредить его хозяина, что мы выйдем в столь немыслимо ранний час. Если бы местные власти это видели, нас непременно арестовали бы, поскольку мы выглядели (и чувствовали себя) последними преступниками. На цыпочках мы благополучно пересекли длинный темный холл; тишину нарушало только тиканье больших маятниковых часов. Затем мы попытались бесшумно завести машину и, завидуя мифической нимфе, которая так легко скользила над лугами, что под ее ногами не гнулась трава, с громким скрежетом покатили по гравиевой дорожке.

На фоне светлеющего неба Стоунхендж казался темным массивом. Издали он производил очень внушительное впечатление; не было заметно никаких следов разрушения. Казалось, время остановилось, и если не считать новой дороги, можно было подумать, что дело происходит в июне 1600 г. до н. э. Промелькнуло несколько зайцев, перекликались скворцы, и было довольно холодно.