Джеральд Хокинс - Разгадка тайны Стоунхенджа

Анонимный автор «Английской хроники» XV века бодро заявил, что он не верит, будто эти камни установил Мерлин. В следующем столетии Полидор Вирджил, архидьякон города Уэлс, также отметая Мерлина, писал, что сооружение это, «сложенное из больших квадратных камней в форме короны», было воздвигнуто «британцами» в честь короля Амвросия. Елизаветинский историк и знаток древностей Уильям Кэмден предпочел не гадать о происхождении «огромного и диковинного сооружения» и лишь печально заметил:

«Наши соотечественники считают его одним из наших чудес и диковинок и много любопытствуют, откуда привезены были столь огромные камни… что до меня… я склонен не спорить и опровергать, но с великой горестью оплакивать забвение, коему преданы создатели столь величавого монумента. А ведь некоторые полагают, что камни эти — не простые, вытесанные из скалы, но изготовлены из чистого песка и неким клейким и вяжущим веществом собраны и сложены воедино… и так ли уж это чудно? Ведь читаем же мы у Плиния, что песок или прах Путеол, будучи залит водой, превращается в истинный камень!»

Само собой разумеется, что Спенсеру прихотливый рассказ Джоффри пришелся очень по вкусу. В «Королеве фей» в хронике британских королей «от Брута до Утера… и царствования Глорианы» он рассказывает, как Константин «на поле брани побеждал и пиктов злых, и полчища с Востока», но соседи-скотты и иноземные бродяги «ему досаждали жестоко», прежде чем Вортиджир «насильем занял трон» и «в Германию послал за помощию он…» Хенгист и Хорса, «прославленные на полях войны… высоко распрями их были… вознесены», и Вортигерн был вынужден «бежать из королевства». С помощью своего сына Вортимера король вернул себе власть. Хенгист притворно раскаялся, «лестью и дочери красой» вернул себе милость короля, а затем коварно убил «триста лордов британской крови, пировавших за его столом». «И скорбный памятник, там возведенный им, измены вечный знак в Стонхенге мы узрим».

Не столь поэтически настроенные любители сочинять теории в общем соглашались, что этот «скорбный памятник» был воздвигнут в послеримскую эпоху, но не Мерлином.

В XVII веке люди внезапно прониклись интересом ко всему на свете. Новый научный дух, как с некоторым испугом отметил Джон Донн, «ставит под сомненье все», не оставляя без внимания ничего. Гении, полугении и заурядные умы того необычайного времени рьяно занимались и великим и малым. Ньютон увлекался алхимией. Рен — геометр, астроном и архитектор, был также пионером переливания крови. Гук изобрел — во всяком случае, так заявлял он сам — почти столько же хитроумных приспособлений, как и Леонардо да Винчи [2] Примером широты интересов этих первых детей науки могут послужить выдержки из книги «Век тех имен и образцов таких изобретений, которые приходят мне на память», опубликованной маркизом Ворчестерским в 1663 г.: «Машина, топящая корабли… непотопляемый корабль… плавучий форт… приятный плавучий сад… рычаг «взад-вперед»… переносимый мост… игольный алфавит… хитроумное огниво… искусственная птица… карманная лестница… летающий человек… кресло-ловушка… полувсемогущая машина… невиданный водомет». Маркиз потратил столько денег на попытки сделать некоторые из этих «образцов», что в конце концов совершенно разорился. .

Естественно, что такое странное сооружение, как Стоунхендж, не могло не привлечь внимание столь любознательной публики. Его осматривало много путешественников, и еще больше народу писало о нем.

В начале XVII в. Стоунхендж посетил король Яков I. Древние камни произвели на него такое впечатление, что он приказал знаменитому архитектору Иниго Джонсу нарисовать план всего сооружения и установить, как оно было создано. По-видимому, Джонс обследовал Стоунхендж, но — к несчастью для нас — не оставил об этом никаких записей. Мы знаем лишь, что в 1655 г. его зять Джон Уэбб опубликовал книгу «Самая замечательная древность Великобритании, именуемая в просторечии «Стоун-Хенг», восстановленная», в которой изложил суть, как он выразился, «беспорядочных заметок», оставленных Иниго Джонсом. Эта книга являет собой разительный пример того, что происходит, когда большой специалист берется за разрешение какой-то проблемы в своей области, не располагая фактами. Иниго Джонс рассматривал Стоунхендж глазами архитектора, подходил к нему, как к архитектурной загадке, и сделал несколько опирающихся на архитектуру выводов, которые были столь же логически обоснованы, как и неизбежно неверны. Эта книга — поразительный документ, настоящий клад тонких наблюдений, проницательного анализа, всевозможных сведений (далеко не всегда неверных) и первоклассной логики, основанной на легендах (рис. 1).

Джонс похвалил это сооружение за «редкостную выдумку… прекрасные Пропорции», объявил, что оно «изящно по Ордеру… величественно по виду», и перешел к рассмотрению различных кандидатов, которые могли быть его предполагаемыми строителями. И — раз-два-три! — отмел их всех.

«Касательно Друидов… несомненно, Стоунхенг не мог быть построен ими, ибо я не нашел никаких упоминаний о том, что они когда-либо были искусны в архитектуре (а в указанном сооружении она представляется самой замечательной) или имели сноровку в чем-либо, для оной потребной. Ибо Академии Рисования были им неведомы, публичные Лекции по Математике среди них не читались, ничто не свидетельствует о том, что они имели Живопись и Ваяние или же науки (Философию и Астрономию исключая), помогающие суждениям Архитектора».

Что касается ранних «британцев», то они были «диким и варварским народом, не знавшим вовсе употребления одежды… не обладающим знаниями… чтобы воздвигать величественные здания или же столь замечательные сооружения, как Стоунхенг…

А потому достаточно сказать, что Стоунхенг не создан ни Друидами, ни древними Британцами; мудрость Друидов заключалась более в созерцании, нежели в умениях, а древние Британцы первейшей славой своей почитали не знать никаких Искусств».

И наконец, «что до нелепой Басни, будто Мерлин перевез эти камни из Ирландии, то это всего лишь праздная выдумка».

Разделавшись таким образом с этими претендентами на честь создания сего «сооружения, построенного с большим Искусством, соблюдением пропорций и гармоничностью», Джонс называет собственных кандидатов. «Памятуя о великолепии, которое древле Римляне в эпоху преуспеяния придавали всем своим сооружениям… о их познаниях и опыте во всех Искусствах и Науке, о хитроумных их приспособлениях для постройки высочайших зданий, а также об их строительном Ордере и о принятой у них манере, я прихожу к выводу, что Стоунхенг был построен Римлянами, и они одни были его Создателями… Но если мне возразят: коли Стоунхенг — это Римская постройка, так почему же ни один Римский Автор о нем не упоминает? — то я отвечу: их Историки вовсе не описывали каждую постройку или деяние Римлян, иначе сколь обширными были бы их труды!»