Павел Черносвитов - Загадки Древней Руси

Естественно задаться вопросом: знает ли реальная история народ, который бы вел себя именно так? Да, знает, и даже не один! Прежде всего, народы, ведущие себя примерно так — это с античных времен кочевники Евразийских степей. Это скифы, сарматы, аланы, а также гунны, болгары, авары и прочие кочевые тюркские народы, волнами приходившие из Азии в Европу, начиная с гуннских времен. Но историография всех «письменных» народов, как европейских, так и азиатских, их-то как раз хорошо знает «поименно». И среди тех, кто попал в хроники средневековья, то есть в описание событий VIII–XII веков, степного кочевнического народа «рус/рос» никто не находит. И это — при всей любви византийских и западноевропейских авторов «обзывать», следуя античной традиции, всех приходивших в Европу из степи то скифами, то сарматами, то гуннами, внося тем самым изрядную путаницу в тексты своих «Историй».

Но, может быть, восточные авторы, о которых говорилось выше, знали русов именно как народ степной, точнее, бывший степной, а потом осевший в кавказских предгорьях и сохранивший при этом тягу к разбойничьему образу жизни? В принципе это вполне вероятно и археологически подтверждаемо. Степная аланская культура в V–VI веках действительно породила «оседлую» культуру как севернее степи, в волго-донском междуречье, так и южнее степи, в Предкавказье. Это — различные варианты салтово-маяцкой археологической культуры, сегодня неплохо изученной [Плетнева, 1967, 1982]. Тогда, возможно, прав В. В. Грицков, считая, что достаточно крупное аланское объединение с этнонимом рус жило в северо-западном Предкавказье, и именно оно, известное своими разбойными нападениями и торговыми экспедициями, описано восточными авторами.

Как бы то ни было, но средневековая Западная Европа знала другой народ, который именно в это время вел себя именно так. Это — всем известные викинги. История их появления на европейской исторической сцене прекрасно известна и хорошо прописана в документах самого разного рода, в том числе и в знаменитых скандинавских сагах. По мнению большинства специалистов, период активных викингских походов приходится на VIII–XI века [ Древняя Русь в свете зарубежных источников, с. 408–411]. А вызван он был высоким приростом населения Скандинавии — с одной стороны, и борьбой скандинавских конунгов за установление единоличной власти на максимально доступной территории — с другой. Результатом этой бурной деятельности было образование в Скандинавии трех устойчивых государств — Швеции, Дании и Норвегии, плюс захват многих европейских территорий и сложение на них своих раннегосударственных образований. Некоторые из них также оказались довольно устойчивыми: герцогство Нормандия, Англия после Вильгельма Завоевателя, в меньшей степени — Сицилийское королевство.

Так вот, зная все это, что мешает историкам отождествить пресловутых русов с викингами? Да почти ничто и не мешает! Именно на этом отождествлении и выросла та самая норманистская теория образования государства Русь, о которой мы упоминали выше. К несчастью для норманистов, есть, однако, большое НО, мешающее принять эту стройную версию в качестве окончательной для русской истории. Беда в том, что нет европейских исторических источников, в которых викинги, норманны прямо отождествлялись бы с понятиями Русь как страна и русы как народ! Западноевропейцы средневековья воспринимали норманнов и Русь отдельно друг от друга.

Выше мы подробно говорили о том, что европейская историография с начала IX века знала неких руссов (они же руги) и жили они в контакте с германцами Центральной Европы. Но, кто бы они ни были, это ни в коем случае не норманны. А начиная с XI века и позже Европа знала уже Русь как мощное восточноевропейское государство, которое вело свою внешнюю политику и торговлю в Европе, что отражено в массе документов той эпохи [ Древняя Русь в свете зарубежных источников, с. 259–405]. И, опять-таки, это никакие не викинги! С другой стороны, и скандинавские источники всех типов нигде не называют викингов русью, а в тех сагах, которые посвящены походам и приключениям викингов на востоке, Русь как страна, государство, называется Гарды, или Гардарика [то же, с. 408–556].

И для византийцев понятие «народ Рос» тоже не ассоциировалось с викингами. Как справедливо отмечали многие историки, мышление византийских историков-христиан существенно окрашено библейским восприятием мира и его грядущих событий. Для них приход под стены Царь-града (Константинополя) войска северных варваров — это знаковое событие, наказание «за грехи наши». Кто бы они ни были этнически — это предсказанный Библией народ Рос, который вместе с народами Гог и Магог положит конец этому миру [Попов, с. 54–56]. Иначе говоря, их приход — вестник надвигающегося апокалипсиса. Хотя со временем, к началу XI века, библейски окрашенное восприятие этих пришельцев сменяется нормальным. Византия общается с государством Русь, воюет с ним, заключает договоры, принимает оттуда послов, посылает своих, и даже приобщает этих варваров к истинной вере! И, естественно, для нее уже не важно, кто эти русы/росы этнически: в целом-то они славяне, поскольку говорят и пишут по-славянски. Для них ведь и азбуку специально придумали, и даже Священное Писание на славянский язык перевели!

Есть два любопытных европейских документа, говорящих о том, как западноевропейцы воспринимали от византийцев понятие «народ Рос». Первый — это знаменитые «бертинские анналы» — написанные епископом монастыря Святого Бертина Пруденцием. Под 839 годом сообщается о прибытии русов к императору Людовику I Благочестивому в составе посольства византийского императора Феофила:

«Пришли также греческие послы, отправленные императором Феофилом, а именно: Феодосий, халкидонский епископ-митрополит, и Феофаний Спафарий и принесли вместе с дарами, достойными императора, письмо. Император с почетом принял их 18 мая в Ингуленгейме. Целью их посольства было утверждение договора и мира, вечной дружбы и любви между обоими императорами и их подданными… Послал он с ними также неких людей, которые говорили, что их, то есть их народ, зовут RHOS и которых, как они говорили, царь их, по имени CHACANUS, отправил к нему /Феофилу/ ради дружбы. В помянутом письме /Феофил/ просил, чтобы император милостиво дал им возможность воротиться /в свою страну/ и охрану по всей своей империи, так как пути, какими они прибыли к нему в Константинополь, шли среди варваров, весьма бесчеловечных и диких племен, и он не желал бы, чтобы они, возвращаясь по ним, подвергались опасности. Тщательно расследовав причину их прибытия, император узнал, что они принадлежат к народности шведской /Sueonum/; считая их скорее разведчиками, по тому царству и нашему, чем искателями дружбы, /Людовик/ решил задержать их у себя, чтобы можно было достоверно выяснить, с добрыми ли намерениями они пришли туда или нет; и он поспешил сообщить Феофилу через помянутых послов и письмом также и о том, что он их из любви к нему охотно принял; и если они окажутся людьми вполне благожелательными, а также представится возможность им безопасно вернуться на родину, то они будут туда отправлены с охраною; в противном же случае они с посланными будут направлены к его особе с тем, чтобы он сам решил, что с таковыми надлежит сделать».