Павел Черносвитов - Загадки Древней Руси

952 год — дата последнего упоминания князя Игоря, как еще живущего (ему уже более 90 лет). В этом году Игорь послал для построения града Углич на Волгу некоего князя Яна, который и основал Углич — о чем мы упоминали выше. Тогда еще Игорь был язычником и «Игорь неверный аще… церквей видимых по градом ставити не позволял». Но так как известно его христианское имя — Георгий, стало быть, незадолго перед кончиной он все же принял христианство.

Киевский князь Святослав Игоревич родился в 942 году, как мы уже отмечали, одновременно со своим сыном Владимиром. Вся жизнь Святослава прошла в боях и походах, цели которых просматриваются сквозь вуаль времени очень смутно. Уже в возрасте трех лет, в 945 году, младенец Святослав был предводителем конного войска при походе на древлян. Он первым начал сражение с древлянами, метнув копье, и по этому сигналу воеводы двинули войска в бой: «Князь уже почал. Потягнем, дружина, за князем!»

Когда Святославу исполнилось пятнадцать лет, его мать, княгиня Ольга, предложила ему принять христианство, на что отрок рассудительно отвечал: «Как же я могу в одиночку принять закон? Дружина смеяться станет!» Антихристианские взгляды Святослава простирались столь далеко, что он даже убил в 971 году своего брата Улеба за принятие христианства [Татищев, с. 372]. Впрочем, это не помешало Святославу установить добрые отношения с Магде — бургской митрополией (Германия): «При Святославе Игоревиче русская епархия была частью Магдебургской митрополии» [ Древнейшие государства Восточной Европы. 1991, М., 1994, с. 80].

К двадцати годам, надо полагать, из Святослава уже вышел законченный стратег. По сообщению дореволюционного исторического беллетриста А. Нечволодова, «выросши и возмужав и собрав много храбрых, Святослав в 964 году направил первый свой поход на Волгу, где у хазар, бурта-сов и камских болгар изменнически погибла русская рать, возвращавшаяся в 914 году из похода по Каспию. Теперь внуки шли, по языческому обычаю, мстить за смерть своих дедов» [Нечволодов А. Сказания о Русской Земле. М., 1997]. Да и то, пора уж и отомстить — чай, почти пятьдесят лет прошло, а память-то все жжет, все свербит, даром что как звали своих князей — не помнили, кто такой Олег — не знали… Полвека собирались мстить (раньше, вероятно, было недосуг) — вот что значит русское терпение!

Три года длился тяжелый поход. Расточил Святослав камских болгар, да так, что, по словам летописей, не осталось и следа от них (интересно, нынешние чуваши, их прямые потомки, летописи читали?), ни от буртасов (к XIV веку они опять воскресли и пошли на Москву вместе с Мамаем), ни от хазар. Святослав уничтожил города Великие Болгары, Саркел (Белую Вежу), покорил ясов (предков осетин) и касогов (предков кабардинцев). А на обратном пути покорил вятичей.

Вятичи, как известно, жили на Оке. Ясы и касоги — южнее, в Приазовье. Куда же вел «обратный путь» Святослава? В Киев с Оки попасть трудно, гораздо легче либо в Смоленск, либо в Новгород. Уж не в Новгороде ли княжил Святослав?

Это предположение, кстати, не противоречит характеру Святослава. Похоже, что ему было все равно, где княжить. Типичный представитель архаичной, дружинной эпохи вождей и героев, странствующий предводитель вольницы, абсолютно «негосударственный» человек, полуваряг-полусармат — вот главные черты его портрета. «Ты, княже, чужой земли ищешь и блюдешь, а своей пренебрегаешь!» — пеняли ему киевляне, и были правы. Святославу были совершенно чужды интересы родной земли. Он любил войну ради войны и грабежа и в этом смысле был равно похож и на типичного ираноязычного кочевника — скифа или сармата, и на викинга — выходца из Скандинавии. Последние, кстати, были его современниками, но не будем забывать, что германцы, как и все индоевропейцы — выходцы из евразийских степей. Он много завоевывал, но мало сохранял. Святослав практически не бывал в Киеве, и считать его киевским князем можно с очень большой натяжкой — вместо него правили то Ольга, то Владимир.

Но ситуация в Восточной Европе середины X столетия уже существенно отличалась от той, какая была еще сто лет назад. Эпоха «вольных дружин» на ее юге прошла, и Святослав со своими головорезами оставался одиноким анахронизмом. Прагматичные соседи не преминули этим воспользоваться — ведь спрос на наемников сохранялся, а предложение, увы, падало: викинги этого времени занимались собственными завоеваниями в Северной Европе, и в наемники еще не торопились. Хитроумные византийцы купили мечи Святославовой дружины и направили их против болгар. «Калокир привез Святославу много драгоценных даров, в числе которых было 27 пудов чистого золота, и просил от имени императора помочь грекам против дунайских болгар». [А. Нечволодов]. Позарившись на этот бакшиш, Святослав в августе 967 года с 60 000 воинов смело напал на болгар и за деньги принялся ручьями проливать кровь славянских братьев — впрочем, ему-то они братьями не были. «А болгарский царь Петр так огорчился этим неожиданным нападением русских, что у него отнялись руки и ноги» [А. Нечволодов]. Еще бы не огорчиться! К 968 году Святослав отобрал у болгар 80 городов. «Моя земля!» — радовался он. «Хочу жить в Переславце на Дунае, так как тут — середина земли моей, — писал Святослав Ольге, — тут все благое сходится: от греков — паволоки, золото, вино и овощи различные; из чехов и угров — серебро и кони; с руси — меха, воск, мед и рабы». Киев, Русь, какие-то там государственные задачи — все было забыто. Профессиональный грабитель, наконец, получил то, что желал — щуку бросили в реку!

В этом же году на Киев напали печенеги. В городе оставалась Ольга с тремя малолетними внуками. (Впрочем, это как сказать — малолетними. Владимиру, вероятно, уже было 26 лет — а он был младшеньким. Остальные два брата, Ярополк и Олег, были старше отца — если верить русской летописи.) Киевляне послали к Святославу посольство со слезной просьбой о помощи, но великий воин только отмахнулся от них — разбирайтесь сами, не до вас!

Византийский историк Петр Диакон видел Святослава лично и оставил любопытный портрет князя:

«Вот какова его наружность: умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с мохнатыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой (то есть усами. — Прим» авт.). Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос — признак знатности рода. Крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерные. Выглядел он угрюмым и диким. В одно ухо у него была вдета золотая серьга; она была украшена карбункулом, обрамленным двумя жемчужинами. Одеяние его было белым и отличалось от одежды других только чистотой».