Политбюро и дело Берия. Сборник документов

Рапорт полковника А. А. Болховитина о фактах преступной деятельности Л. П. Берия и связанных с ним лиц

Совершенно секретно

Товарищу Маленкову Г. М.

Направляю Вам при этом рапорт бывшего помощника начальника Следственной части по особо важным делам МВД СССР т. Болховитина о фактах преступной деятельности Берия и связанных с ним лиц.

[п.п.] С. Круглов

27 августа 1953 г.

№ 640/к

Помета:

К делу Берия

Разослано т. Молотову В. М. т. Хрущеву Н. С. т. Булганину Н. А. т. Руденко Р А.

[п.п.] Д. Свуханов. 28.VIII.53 г.

Рапорт

Заместителя начальника Контрольной инспекции при министре внутренних дел СССР полковника Болховитина А. А.

Пятнадцать лет я проработал на следствии в центральном аппарате Министерства внутренних дел СССР (быв[шие] НКГБ — МГБ СССР), из них последние семь лет в должности помощника начальника Следственной части по особо важным делам.

Проанализировав, в связи с разоблачением ЦК КПСС врага Берия, его, так называемую, деятельность в органах государственной безопасности, а также его многолетнее самозваное «шефство» над этими органами, я, со своей стороны, заявляю, что Берия, опираясь на ряд преданных ему антипартийных людей, проводил преступную линию в работе.

Берия, став осенью 1938 года заместителем наркома внутренних дел СССР, использовал это высокое назначение в своих карьеристских целях и культивировал те же порочные методы в агентурно-оперативной и следственной работе, что и враг партии Ежов.

Трудно разграничить, кто больше в то время (конец 1938 года) обманывал ЦК ВКП(б) показной работой органов НКВД — Ежов или Берия, кто больше произвел необоснованных арестов советских граждан, вскрыл мнимых антисоветских групп, организаций и резидентур — Ежов или Берия.

Оба они знали о беззакониях, творившихся в центральных и периферийных органах НКВД, оба поощряли массовые аресты советских граждан, насилие над арестованными, вымогательство показаний от обвиняемых и нанесли немалый вред государству.

Ежов за все эти преступные действия, как известно, поплатился. Берия же, по свойственной ему привычке авантюриста обманывать партию, сумел подвизаться в роли «разоблачителя» бывшего наркома, скрыл свои собственные грязные дела и избежал наказания.

Отчасти это удалось Берия потому, что всю следственную работу в Наркомате внутренних дел СССР он отдал на откуп своему душеприказчику Кобулову Богдану, назначив его начальником общей следственной части НКВД СССР, который, установив контроль над показаниями арестованных, глушил появлявшиеся сигналы о неблаговидной деятельности Берия в Грузии и Москве.

С выходом в свет известного решения ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года, строго запрещавшего необоснованные ареста советских граждан и произвол в следствии, Берия не довел его до сведения всех чекистов, не позволил изучить и широко обсудить этот важный программный документ для наших органов в партийных организациях и подразделениях НКВД. Зато Берия самолично созвал тогда всех следственных работников центрального аппарата НКВД и, по существу, ориентировал их на грубые методы в следственной работе, громогласно заявив, что «меры физического воздействия в отношении арестованных применялись и будут применяться».

Неслучайно, что многие чекисты вплоть до обсуждения решения ЦК ВКП(б) от 11 июля 1951 года о неудовлетворительной работе органов МГБ СССР не знали о существовании закрытого письма ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года по этому же вопросу и, отвечая за допускаемые ими нарушения в оперативно-следственной работе, нередко оправдывались наличием распространившейся вредной установки Берия, данной им на широком совещании следователей.

Руководя Следственной частью НКВД СССР Кобулов с ведома первого широко применял противозаконные методы ведения следствия, санкционируя избиения арестованных. Делалось это в целях создания дутых дел, в целях создания себе авторитета.

С образования в министерстве Следственной части по особо важным делам и вступлением на должность начальника этот части Влодзимирского положение дел в следствии в центре и на местах мало чем изменилось, ибо по-прежнему на него вредно влияли Берия и Кобулов.

Ставленник и послушный человек Берия и Кобулова — Влодзимирский, а также его заместители Шварцман и Родос постоянно требовали от следователей «шлифовки» (корректировки) протоколов допроса арестованных, изнурительных допросов обвиняемых в целях получения от них желаемых показаний. А так как все это резонансом доходило до периферийных органов, то и там делалось то же самое.

Берия, как известно, с 1940 года непосредственно не работал в НКВД. Тем не менее Кобулов и Влодзимирский, а позднее Абакумов и Леонов, многое почему-то делали по линии следствия в контакте с Берия и для Берия.

Сплошь и рядом они говорили следователям, что: «такого-то арестованного нужно размотать, ибо им интересуется Берия», «такой-то протокол вряд ли понравится Берия и его следует подправить», «такое-то дело стоит на контроле у Берия и с ним нужно поторопиться, а другие пусть полежат».

Вторые экземпляры основных документов следствия, как правило, направлялись непосредственно Берия.

Чувствовалось, что Берия держал этих людей в узде и через них старался подчинить себе органы следствия, как он это делал и в отношении аппарата разведки в целом.

Результатом этого вероломного воздействия Берия на органы явились многие нарушения и провалы в работе.

Приходу Берия в МВД СССР в марте 1953 года сопутствовало перетаскивание им в центральный аппарат старых своих связей, грязных и подмоченных людей типа Кобулова Богдана, его брата Кобулова Амаяка, Влодзимирского и других, в лице которых Берия видел свою опору, без которых Берия не мыслил «работать». Им уже были реабилитированы и восстановлены на руководящей работе в органах арестовывавшийся за провокационную работу с агентурой Шлюгер, арестовывавшийся за попытку бежать в Турцию Храмелашвили, арестовывавшиеся за преступную деятельность за границей Матарадзе и Максимелишвили.

Неизвестно, как далеко пошел бы Берия с подобного рода начинаниями, нацеленными на создание себе антипартийного окружения, если бы он не был разоблачен ЦК.

В первые же дни своего пребывания на посту министра внутренних дел СССР Берия подверг огульному охаиванию все, что проделали ранее органы государственной безопасности СССР по борьбе с врагами. При этом он недвусмысленно нарицательно кивал в адрес ЦК КПСС, в адрес вождя советского народа и выпячивал свою роль человека, якобы пришедшего навести порядки в министерстве.

На одном из оперативных совещаний (где присутствовали лица, сообщившие мне об этом факте) Берия приводил баснословные цифры «истребленной», по его словам, интеллигенции в стране, сокрушался по этому поводу и ни словом не обмолвился о том, что органы-то боролись не с интеллигенцией, а с троцкистами, бухаринцами и прочей сволочью, что даже его липовые, натасканные цифры о так называемой «истребленной интеллигенции» скрытно содержат в себе действительные результаты работы партии и советской разведки по борьбе с вредителями, шпионами и оппортунистами всех мастей.