Политбюро и дело Берия. Сборник документов

Правда, написав это письмо, я беру известную ответственность перед Вами за точность высказанного мною мнения.

Может быть, скажут руководители Грузии — мы поработали много, — тогда, спрашивается, а где результаты?

Необходимо дальше продолжать разоблачение Берия как махрового агента международного империализма. Но для этого требуются самые жестокие меры против распространителей антигосударственных слухов и против разных шептунов.

Но я утверждаю, что для этого нужно сначала разоблачить тех руководителей, которые сами заражены подобным настроением и в чьих руках находятся органы советского правосудия.

Вот, товарищ Георгий Максимилианович, о чем подсказала мне моя партийная совесть написать в ЦК КПСС.

Правда, некоторые вопросы умышленно упустил. О них, по-моему, так открыто не следует писать. Словом, я в этом руководствуюсь своим собственным убеждением.

С глубоким извинением.

Член КПСС с 1940 г.,

№ партийного] б[илета] 4853667,

капитан Ломия Николай Давидович,

в/ч 74385 «Ж», г. Иваново.

12 сентября 1953 г.

Капитан Н. Ломия

Помета:

Тов. Хрущев ознакомился.

9/XI [п.п.] [подпись неразборчива]

Ломия Н. Д., член КПСС, воинская часть 74385 «Ж». Сообщает, что коммунисты Грузии явно недостаточно поработали по разъяснению в массах антигосударственных дел Берия.

Слабая работа партийных организаций Грузии по идейному воспитанию членов партии и населения дала возможность антисоветским элементам развернуть свою пропаганду по делу Берия в том направлении, что некоторые моменты из постановления ЦК КПСС не имеют под собой реальной базы, что это дело личных отношений.

Среди сельского населения не ведется культурно-воспитательная работа. Например, в Цхакаевском районе недостаточно разъяснены решения 5-й сессии Верх[овного] Совета СССР. В этом районе законы нарушаются на каждом шагу, что создает неверие в законы среди простых людей. Приятельские и родственные отношения превалируют над законами.

Широко развито взяточничество. Взяточников не судят.

После ареста Берия ярко стал проявляться местный национализм. Ломия приводит примеры: когда он разговаривал на русском языке, то встречал полное пренебрежение; когда же говорил на родном языке, то вопрос разрешался быстро.

В Грузии за последнее время широко рекламируются произведения Казбеги, особенно те места, где описывается произвол царского самодержавия в Грузии. В произведениях Казбеги почти не встречается положительный отзыв о русском народе. В предисловиях к произведениям Казбеги не оттеняются его ошибочные взгляды в оценке русского народа. По мнению Ломия, следовало бы переделать эти предисловия.

При таком положении возникает настоятельная необходимость всемерного развития критики и самокритики, а она не в почете у многих руководителей.

Сейчас нет важнее вопроса, как всемерное усиление политической работы среди грузин. Необходимо продолжать разоблачение Берия как махрового агента международного империализма.

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 171. Д. 482. Л. 3-10. Копия. Машинопись.

Письмо В. К. Кварацхелия от сентября 1953 г. в Следственную комиссию

Совершенно секретно

товарищу Маленкову Г. М.

При этом направляю Вам поступившее в МВД СССР заявление Кварацхелия В. К., родственника Берия.

Кварацхелия Вахтанг Капитонович, 1927 года рождения, кандидат в члены КПСС, студент Московского института литературы им. Горького.

По имеющимся в МВД СССР данным, Кварацхелия высказывал сомнения в виновности Берия и распространял различные версии об обстоятельствах его ареста.

Упоминаемый в заявлении Вершинин-Шульман Михаил Максимович, 1923 года рождения, еврей, беспартийный, поэт, будучи в 1945–1947 годах в составе Советской армии в Чехословакии, встречался с американскими офицерами, поддерживал знакомство с чехословацким генералом Кутлвашер, арестованным впоследствии чехословацкими органами безопасности.

В 1947–1948 годах Вершинин-Шульман систематически встречался с бывшим советником чехословацкого посольства в Москве Кашпарек, изменившим в 1948 году родине и бежавшим из Чехословакии за границу

Имеющимися агентурными и официальными материалами Вершинин-Шульман характеризуется как авантюристическая и антисоветская личность. После разоблачения Берия он распространял клеветнические измышления в отношении руководителей КПСС и советского правительства.

МВД СССР Вершинин арестован, Кварацхелия активно разрабатывается.

[п.п.] С. Круглов

17 сентября 1953 г.

№ 886/К

Уважаемые товарищи Следственная комиссия!

Считаю долгом гражданина сообщить вам следующее:

Я, Кварацхелия Вахтанг Капитонович, по родственным признакам являюсь племянником Л. П. Берия: отец мой — Кварацхелия Капитон Дмитриевич — был сводным братом Л. П. Берия (у них одна мать и разные отцы).

Несмотря на такое близкое родство, наша семья никогда не имела связей с Л. П. Берия или его семьей. Для доказательства позволю несколько подробней рассказать биографию моей семьи и лично мою.

Мой отец во время революции работал у своего дяди во Владивостоке, так же на КВЖД. Во Владивостоке отец женился на моей матери Королевой Александре Павловне. В 1925 году наша семья переехала в Грузию, где отец работал в г. Поти по осушению Колхидских болот. В 1927 году родился я, и в этом же году мы вновь выехали на КВЖД, где пробыли до 1937 года. Эти десять лет наша семья не имела переписки с Л. П. Берия и не знала, где и кем он работает. В 1937 году, по приезде в Сухуми, отец поступил на работу управляющим местной конторой «Нефтеснаб», а я поступил во 2-ю м[ужскую] с[реднюю] ш[колу], которую и окончил с отличием в 1944 году.

В 1937 году я и моя трехлетняя племянница (дочь сестры) в первый и последний раз за нашу жизнь увидели Л. П. Берия у него дома в Тбилиси. Встреча продолжалась всего несколько минут, причем мне был задан один вопрос: в каком классе я учусь?

В 1942 году, когда фашисты подошли до 30 км к Сухуми, я вступил в комсомол и в противопожарный истребительный батальон. В 1944 году я добровольно вступил в ряды Советской армии, но вскоре война окончилась, и я, сдав экзамены, был зачислен слушателем Военно-воздушной академии им. Жуковского в Москве. За все время учебы в академии я жил в общежитии на Красноармейской улице и ни разу не был ни у Л. П. Берия, ни у его семьи. Учебу я не закончил, т. к. из-за туберкулеза вынужден был в сентябре 1947 года демобилизоваться и стать инвалидом 2-й группы. Вот тогда мне была оказана помощь со стороны семьи Берия, а именно его жены: я был устроен в туб[еркулезный] санаторий, и когда процесс стал катастрофически развиваться, мне после операции достали стрептомицин.