Пётр Толочко - Дворцовые интриги на Руси

Летописец указывает, что исполнителями пленения и ссылки в Византию были хазаре, но нет и малейшего сомнения в более широком круге участников этого заговора. Главным инициатором нейтрализации Олега, безусловно, являлся Всеволод. Его заинтересованность в этом была наибольшей. Высылка Олега в Византию избавляла его от головной боли по поводу дальнейшей судьбы черниговского престола. Уход с политической арены энергичного племянника обеспечивал спокойную жизнь в Чернигове его сыну Владимиру. По существу, таким образом Черниговская земля закреплялась за княжеским родом Всеволода.

Разумеется, исполнение заговора зависело также и от императорского двора, поскольку Олег должен был стать византийским узником. Сделать Царьград соучастником заточения тмутараканского князя было тем проще, что Всеволод, женатый на дочери Константина IX Мономаха Марии, поддерживал хорошие отношения с императором Никифором III Вотаниатом.

Два года Олег находился в Константинополе на положении почетного узника императора, собственно говоря, под домашним арестом. Затем его неожиданно отправили на остров Родос. Там он прожил « два лета и две зимы». Как свидетельствует черниговский игумен Даниил, осуществивший паломничество в Палестину в начале XII в., старые родосцы помнили руского князя и показывали места его проживания [85] Путешествие игумена Даниила по Святой земле в начале XII в. СПб, 1864. С. 7. .

Мы не знаем истинных причин, побудивших императора отправить Олега в ссылку, но не исключено, что это каким-то образом связано с бунтом русских наемников в Константинополе. Около 1080 г. они без видимых причин ворвались в императорские покои, ломились в двери, стреляли в императора из луков. При этом все были пьяны. Охрана императора сумела овладеть ситуацией, наемники были сбиты с лестниц и заблокированы в одном из крепостных помещений. Когда опьянение прошло, они повинились в содеянном и просили прощения в императора. Оно было получено, но распространилось не на всех. Инициаторы беспорядков понесли наказание: их разослали по гарнизонам разных византийских крепостей, другими словами, отправили в ссылку [86] Васильевский В. Г. Варяго-русская варяго-английская дружина в Константинополе // Труды. Т. 1. С. 353-354. .

Вряд ли Олег имел отношение к этому инциденту, но мог попасть, как говорится, под горячую руку. Греки после этого решили вообще отказаться от русских наемников и предпочли заменить их англосаксами.

В Тмутаракани тем временем произошли значительные перемены. Всеволод фактически лишил этот город княжеского статуса и направил туда не князя, а простого посадника Ратибора. В 1081 г. киевского воеводу изгнали из Тмутаракани два русских князя-изгоя — Володарь Ростиславич, сын отравленного греками князя, и Давид Игоревич. Великий киевский князь, связанный конфликтом с Полоцком, никак не отреагировал на это самоуправство.

Развитие событий, казалось, не оставляло никаких надежд родосскому ссыльному. Трудно сказать, как бы сложилась его дальнейшая судьба, если бы в Константинополе не случился очередной дворцовый переворот и к власти не пришел новый император.

В апреле 1081 г. Никифор III отрекся от престола и на византийский трон взошел Алексей I Комнин. В отличие от престарелого и безвольного предшественника, Алексей I был полон сил и развернул бурную деятельность по укреплению пошатнувшегося авторитета империи. Особое внимание он оказывал иноземным рыцарям, поступавшим на службу в Византию. Никита Хониат возмущался тем, что полноправные ромеи вынуждены были испытывать зависимость от «полуварваров». Однако так думали не все в императорском окружении. Евстафий Солунский, апологет императора Мануила Комнина, восторгался его умением привлекать на свою сторону благородных и полезных людей из других стран. Одним из таких нужных для империи людей оказался и Олег Святославич. Он был возвращен из родосской ссылки в Константинополь и приближен к императорскому двору.

Частью далеко идущего замысла Алексея I был, по-видимому, брак Олега со знатной гречанкой Феофанией Музалонис. Русские летописцы не удостоили это событие своим вниманием, однако его реальность подтверждена находками сфрагистического материала. Сохранились печати с надписью: «Господи, помози рабе твоей Феофании Музалон, архонтисе Руси».

В 1083 г. Олег возвратился в Тмутаракань, расправился с непосредственными виновниками своей ссылки и вновь занял княжеский престол этого далекого удела Руси. Конечно, без помощи греков о таком счастливом повороте судьбы он не мог бы и мечтать. Теперь же въехал в Тмутаракань, что называется, на белом коне. Но въехал уже не как вассал киевского или черниговского князя, а как подданный империи, которая таким образом перебирала от Руси верховные права на русское княжество. Подтверждением этого может служить сообщение Мануила Страворомана о том, что Алексей I сделал важные приобретения на «Боспоре Киммерийском». Признание Олегом Святославичем суверенитета императора кажется не только возможным, но и неизбежным. Потеряв связь с Русью и не обретя таковой с Византией, он не смог бы усидеть на тмутараканском престоле и нескольких дней.

Нет сомнения, что русский князь имел мощную поддержку и в самой Тмутаракани. За ним стояла «туземная» партия, которую составляли черкесы, осетины и половцы, видевшие в Олеге своего вождя и рассчитывавшие с его помощью умерить амбиции хазарской общины города. Не будь этого, вряд ли Олегу удалось бы его триумфальное возвращение на тмутараканский престол. Не будем забывать, что ему должны были противостоять два соперника — Володарь и Давид, имевшие в своем распоряжении сильные дружины. Но они так ничего и не предприняли для отражения претензий Олега. Можно думать, что Володарь и Давид были пленены сторонниками черниговского князя еще до того, как византийский корабль причалил к тмутараканскому берегу. Позже они были великодушно отпущены Олегом на Русь.

Второй период тмутараканского княжения затянулся на долгих одиннадцать лет. Никаких известий об этом этапе жизни Олега у нас нет. Единственное, что можно утверждать с уверенностью, так это то, что его ни на минуту не оставляла мысль о возвращении на Русь. При жизни великого киевского князя Всеволода Ярославича это было делом практически невозможным. Все главные престолы Руси находились в руках Всеволода, его сыновей и племянников (по линии старшего брата Изяслава), так что рассчитывать на их сострадание к изгойской доле Олега не приходилось. В родном Чернигове сидел Владимир Мономах, также не собиравшийся уступать его кому-либо. Наверное, у Олега имелись на Руси и сторонники. Достаточно вспомнить, как упорно стояли за него черниговцы в 1078 г. Конечно, этим добрым их расположением он был обязан не столько своим заслугам, сколько отцовской славе. Но как раз это и давало надежду на то, что земляки в конце концов примут у себя блудного сына. Нужен был только благоприятный момент.