Пётр Толочко - Дворцовые интриги на Руси

Безусловно, Ярослав не видел в старшем сыне достойного продолжателя своего дела, а поэтому, когда пробил его смертный час, он объявил боярам, что передает галицкий стол Олегу: « А се приказываю мѣсто свое Олгови, сынови своему меншему, а Володимѣру даю Перемышль» [224] Там же. Стб. 657. . Понимая всю зыбкость своих распоряжений, Ярослав пытался закрепить их крестным целованием Владимира, которым тот обязывался «не искать под Олегом Галича», также галицких бояр, от которых во многом зависела судьба его любимого сына: « И урядивъ ю, и приводи Володимѣра ко хресту, и мужи Галичкыя на семь, яко не ему не искати под братомъ Галича, бяшеть бо Олегъ Настасьчичь и бѣ ему милъ» [225] ПСРЛ. Т. 2. Стб. 657. .

Казалось, все уладилось как нельзя лучше. Однако крестоцеловальники и не думали следовать своим клятвам. Не успело остыть тело грозного Ярослава Осмомысла, как в Галиче вспыхнул мятеж. В результате Олег был изгнан из Галича, а Владимир « сѣде на столѣ дѣда своего и отца своего».

Позже галичане еще пожалеют о таком своем выборе, но в мятежной лихорадке им казалось, что они восстанавливают справедливость.

Но так ли уж неправ был Ярослав? Конечно, Владимир как старший сын, к тому же родившийся от венчального брака, имел неоспоримое преимущество перед Олегом. Но в княжеской практике Руси нередко случались нарушения принципа старшинства, а Олег, несмотря на свое внебрачное рождение, также не выпадал из круга наследников Ярослава. На Руси в этом случае действовали правила Никейского собора, согласно которым обеспечивалась «пре любо действенная часть» третьей и четвертой семьям. В «Уставе» Всеволода записано следующее: « Иже есть останутся сынове и дщери у коегождо человека, братии со сестрами ровная часть от всего имения».

Следовательно, Ярослав Осмомысл был вправе передать свой стол не старшем сыну Владимиру, а младшему Олегу. И кто знает, не измени своей клятве галичане, возможно, судьба галицкого престола, да и всего княжества, сложилась бы более счастливо.

Не прошло и года, как галицкие бояре разочаровались в своем выборе. Поводом к их недовольству послужила будто бы частная жизнь Владимира, на самом же деле они обеспокоились тем, что молодой князь самолично принимал решения и не хотел допускать их к управлению землей. В летописи об этом сказано так: « И думы не любяшеть с мужми своими». Подняв мятеж, бояре заявили Владимиру, что лично к нему претензий не имеют, но не хотят кланяться попадье и намереваются убить ее. Тогда-то и пришлось ему, о чем уже говорилось, бежать в Венгрию, где он рассчитывал получить поддержку.

В действительности Владимир оказался там на положении узника. Венгерский король решил воспользоваться случаем, чтобы посадить на галицком престоле своего сына и таким образом распространить на Галицкую землю венгерскую юрисдикцию. Летописец отметил, что король совершил грех великий — клялся в верности Владимиру, а затем заключил его в тюрьму и посадил в Галиче своего сына Андрея. Венгры вели себя в Галичине, как оккупанты. Вот что об этом пишет летописец: « И почаша насилье дѣяти во всемь и у мужчин Галичкыхъ почаша отимата жены и дщери на постелѣ к собѣ, и в божницахъ почаша кони ставляти и в избахъ, иная многа насилья дѣяти» [226] ПСРЛ. Т. 2. Стб. 665. .

Галичане затужили за своим князем, сожалея о содеянном против него зле. В это время Владимиру удается освободиться из заточения. Изрезав шатер, поставленный для него на каменной башне, на ленты и свив из них веревку, он бежал из крепости. Подкупленные стражники помогали ему достичь пределов Немецкой земли. Германский король, узнав, что Владимир приходится близким родственником Всеволоду Суздальскому, отнесся к нему с должным уважением и даже попросил Казимира Польского помочь ему вернуть себе галицкий стол.

Вскоре венгерский королевич был изгнан из Галича и на престоле в этой земле вновь утвердился законный владелец. С этого времени в Галичине воцарился мир и коварные бояре больше не предпринимали попыток свергнуть Владимира. Мир этот держался до самой его смерти, случившейся в 1199 г. Не оставив после себя законных наследников, Владимир Ярославич завершил историю династии галицких князей Ростиславичей, что имело драматические последствия для судьбы Галичины.

В 1205 г. под Завихостом поляками был убит галицко-волынский князь Роман Мстиславич. Эта нелепая смерть прервала его объединительную деятельность на юге Руси, а также вызвала кризис престолонаследия в Галиче. Формально наследником Романа оставался его сын Данило. Но два существенных обстоятельства осложняли ситуацию. Во-первых, Галич не был родовой вотчиной Романа, следовательно, и его сына, что могло быть основанием для претензий конкурентов. Во-вторых, Данило оказался наследником в четырехлетием возрасте, и это, естественно, оставляло ему мало шансов, чтобы закрепиться на отцовском престоле.

После смерти Романа над его семьей действительно стали собираться тучи. Выступил в поход на Галич великий киевский князь Рюрик Ростиславич, но его попытка присовокупить Галичину к Киеву не увенчалась успехом. Помешали этому замыслу венгры. Рюрик ушел в Киев, однако не оставил намерения по-своему распорядиться галицким престолом. Завязав переговоры с галицкими боярами, Рюрик совместно с черниговскими Ольговичами уговорил бояр отступиться от Данила. Те охотно пошли на сговор и пригласили на княжеский престол Владимира Игоревича. Над малолетними Романовичами нависла смертельная опасность, а поэтому, еще до прибытия Игоревича княгиня « вземше дѣтятѣ свои и бѣжа в Володимерь» [227] ПСРЛ. Т. 2. Стб. 718. .

Казалось бы, в отчем Владимире семья славного Романа Мстиславича могла чувствовать себя в полной безопасности. Однако иного мнения были галицкие бояре и их новый князь. Им показалось мало изгнания из Галича волынских княжичей, и они приняли решение об их физическом устранении. По свидетельству летописи, безбожные галичане « хотящю Володимеру искоренисти племя Романово». Они снарядили во Владимир посольство во главе со священником, которое потребовало от владимирцев выдачи Романовичей и передачи города в руки брата Владимира Игоревича Святослава.

Первая реакция владимирцев на этот ультиматум галичан была резко отрицательной. Они даже хотели расправиться с главой посольства, но наиболее рассудительные бояре остудили их пыл. Мстибог, Мончюк и Микифор заявили, что « не подобаеть намъ убити посла, имѣху бо лесть во сердцѣ своемь [228] Там же. », и тем самым удержали владимирцев от недостойного поступка.