Леонид Молчанов - Газетная пресса России в годы революции и Гражданской войны

Правительственные структуры подыскивали для официальной газетной прессы полиграфические возможности, снабжали ее бумагой. В середине 1919 г МВД удалось добиться того, что из железнодорожного состава с газетной бумагой, следующего из Владивостока, на нужды официальных газет стали отпускать по одному вагону в Иркутске, Красноярске, Томске, Семипалатинске, Барнауле и Новониколаевске [64]. Общественные организации, налаживающие выпуск местных проправительственных газет, также поддерживались казенными средствами. В октябре 1919 г. Совещание по делам печати постановило ежемесячно выделять просветительскому обществу в Красноярске 20000 руб. на издание газет в уездах Енисейской губернии [65]. Даже в последние месяцы колчаковского режима официальным газетным изданиям продолжала оказываться достаточно солидная финансовая помощь. 24 сентября 1919 г. Совещание по делам печати выделило на помощь газетам 589040 руб. [66]

Под постоянным контролем держали выпуск газетных изданий власти на белом Юге России. Свобода деятельности газет здесь была сильно ограничена, хотя формально и не запрещена. Деникинское правительство оказывало сильное давление на редакции газет, заставляя их придерживаться определенного политического направления в духе главных задач Особого совещания. Оно финансировало официальные и проправительственные издания и обеспечивало их бумагой. Последняя поступала в распоряжение правительственного отдела пропаганды, и тот распределял ее по изданиям «только в достаточной мере послушным» [67]. Такая политика ставила остальные газеты в крайне невыгодное положение. И они вынуждены были следовать идеологическим установкам Особого совещания и «входить с ним в те или иные договорные отношения в целях получения бумаги, либо покупать таковую втридорога», — отмечал в 1920 г «Таврический голос» [68].

Врангелевский режим также стремился превратить газеты в послушное оружие пропаганды своей политики. Используя финансовую зависимость и бумажный голод, правительство белого Крыма подчиняло себе газетную периодику. У редакций выбора практически не оставалось, т. к. из-за дороговизны они с трудом сводили концы с концами. Только цена бумаги в Крыму за три года революции и Гражданской войны поднялась с 3 руб. до 80000 руб. за пуд [69]. Правительство поддерживало газеты правого монархического направления. Это соответствовало его политической линии. «Конечно, преобладание правых газет среди субсидировавшихся правительством не было простой случайностью, — отмечал крымский журналист Оболенский — Ибо если еще можно допустить, что «правые» руки могли творить левую (практическую) политику, то правая голова не могла говорить левые слова» [70].

Большинство изданий Крыма были послушным идейным оружием в руках военной верхушки. Характеризуя врангелевские газеты, руководитель правительственного Отдела печати Г.В. Немирович-Данченко отмечал: «…3/4 крымской печати носило официозный характер большая часть газет вынуждена была пользоваться субсидиями правительства, чтобы как-нибудь свести концы с концами» [71]. Без казенных субсидий и льготного получения бумаги обходились всего несколько изданий. Оболенский называет газеты: «Южные ведомости», и «Ялтинский вестник». Кроме них, более или менее независимую позицию занимали еще севастопольский «Юг России» и симферопольские «Известия крестьянского союза» [72].

На территории Северо-западной области России разрешения на издания давались тем газетам, которые поддерживали политику правительства. Так, командующий псковским районом полковник С.Н. Булак-Балахович разрешил выпуск газет «Возрождение» и «Новая Россия освобождаемая», за то, что они раздували его «мнимые доблести» и замалчивали «все безобразия». Другим газетным изданиям подобное разрешение было получить крайне трудно, а зачастую невозможно. Закрытая советской властью газета псковской интеллигенции «Псковская жизнь» так и не смогла возобновить свою деятельность при власти Временного правительства Северо-западной области России [73]. В Северной области правительство в первую очередь материально поддерживало «Вестник ВПСО», освобождало от службы в армии сотрудников его редакции. Когда, к примеру, потребовалось освободить от призыва сотрудника газеты А.И. Попова, правительство в качестве исключения пошло на это [74].

Осуществление политики монополизации газетного дела приводило к тому, что газетные издания, проводя на своих страницах политику правительства и ведущих политических сил, слабо выражали общественное мнение. Так, известный журналист Г. Раковский, характеризуя состояние печати врангелевского Крыма, отмечал: «Нерв общественной и политической жизни в Крыму — печать — был парализован» [75].

Газетная пресса в годы революции и Гражданской войны создавалась и функционировала в условиях идеологизации всех сторон жизни российского общества. Идеологизация как наиболее экспансивная и навязчивая система агрессивно проникала в политику, нередко в формах идеологического экстремизма. Руководство российских политических режимов преследовало оппозиционную прессу, закрывало газеты политических противников, стремилось подорвать их материальную базу. Только позиция Временного правительства Северной области позволяла выпускать газеты разной политической ориентации за исключением большевистской. Правительство Дальневосточной республики разрешило выпуск на своей территории газет различных политических сил. Закрыты были лишь колчаковские официозные издания.

Такую политику властей по отношению к оппозиционной прессе часто разделяло общественное мнение, и выражали газетные издания. Можно сказать, что такая политика соответствовала менталитету определенной, и отнюдь не только большевистской, части российского общества. Екатеринбургская газета «Отечественные ведомости» считала необходимым и естественным закрывать газетные издания, открыто враждебные колчаковской власти.

К ним, по мнению редакции, власти «вправе применить прямолинейный и решительный закон войны, т. е. уничтожить их без всякой предварительной цензуры» [76].

При этом речь шла не только о большевиках, хотя в первую очередь имелись в виду именно они, но и обо всех тех, кто был открыто враждебен «собирающей Россию власти». В принципе под это определение можно было подвести прессу любой политической силы, оппозиционной колчаковскому правительству и его союзникам. Газета считала в принципе правильной политику большевистского правительства по подавлению оппозиционной прессы. Редакция «Отечественных ведомостей» считала ее вполне обоснованной, т. к. «после большевистского захвата власти нелепо было бы со стороны правительствующего Совнаркома наряжать предварительную цензуру, например, над ”Русскими ведомостями”… Потому что и здесь были все те же два абсолютно непримиримых открыто враждующих стана, и ни о каких церемониях и “конвесансах” с той и другой стороны не могло быть и речи» [77]. Причину такой политики по отношению к прессе редакция газеты обосновывала условиями Гражданской войны. Публицисты газеты считали, что в военных условиях все решается силой, и для достижения военного успеха необходимо уничтожать противника, чтобы он не уничтожил тебя. «Гражданская война есть тоже война Смешно говорить о “предварительной цензуре” в применении к прямому врагу или прямому его пособнику», — говорилось в газете [78].