Юрий Кузовков - Глобализация и спираль истории. Книга 2

Есть и прямые демографические показатели. Имеются результаты переписи населения, проведенной в VII в. до н.э. в одном из районов Месопотамии, который был под властью Ассирии. В соответствии с ней среди зарегистрированных детей в семьях было 75 мальчиков и всего лишь 26 девочек ([139] p.69). Такое соотношение: 3 мальчика на одну девочку, – свидетельствует об укоренившейся практике избавления от новорожденных и о явных проблемах с воспроизводством населения. Если принять, что эти результаты отражают общую картину, то практически речь идет о том, что в Ассирийском царстве в VII в. до н.э. из трех родившихся девочек оставляли в живых только одну. При этом надо учесть еще и смертность по естественным причинам, от которых в древности до 40-50% всех родившихся детей умирали до достижения зрелости; с учетом этого до детородного возраста доживало лишь порядка 17-20% родившихся девочек. При этом, например, в Римской империи одна женщина в среднем рожала за свою жизнь 3-4 детей (см. главу VI), из них, таким образом, не более 2 девочек. И если 4 из 5 родившихся девочек по тем или иным причинам умирали, не достигнув детородного возраста, то население Ассирийского государства должно было в этот период сокращаться с необыкновенной скоростью – что, по всем признакам, и происходило, заставляя правителей прибегать к массовым переселениям завоеванных народов на опустевшие территории.

Дальнейшая судьба и Ассирии, и Вавилона вполне закономерна. По приводимым историками данным, к концу VII в. до н.э. ассирийское крестьянство, составлявшее костяк огромной армии, практически исчезло, поэтому Ассирийскому царству, как Западной Римской империи в конце ее существования, приходилось уже почти полностью полагаться на наемные иностранные войска ([5] с.53), а они были весьма ненадежны. Поэтому в конце VII в. ассирийское государство пало под натиском соседних государств, и его столица – Ниневия – была стерта с лица земли. Ассирийский народ к тому времени настолько выродился, что, подобно римлянам, полностью ассимилировался с другими народами и утратил собственный язык ([6] с.198). Образовавшееся с падением Ассирии Нововавилонское царство не просуществовало и столетия, покорившись персам в конце VI в. до н.э. Сам Вавилон, как и многие другие подчиненные ему города, не оказал никакого сопротивления персам ([5] с.85-87): переселенные туда народы, составлявшие к тому времени, возможно, уже большинство населения, имели все основания радоваться приходу персов, обещавших отпустить их на родину [34] Как известно из Библии, часть евреев, пребывавших в вавилонском плену, воспользовалась этой возможностью и вернулась к себе на родину. .

Вполне возможно, что персы, как ближайшие соседи Вавилона и Ассирии, понимали причину ослабления этих государств, и попытались ее устранить, с тем чтобы не повторить их судьбу. По данным Страбона, они устроили серию искусственных водопадов на реках Тигр и Евфрат, с тем чтобы воспрепятствовать судоходству вверх по их течению ([55] XV, III, 4; XVI, I, 8). Тем самым они могли сильно ограничить объемы торговли между Месопотамией и восточным Средиземноморьем, где в то время уже начинала формироваться рыночная экономика эллинистического мира [35] Это подтверждают выводы М.Ростовцева, который отмечал, что греческие товары никогда не проникали далеко внутрь Персидской империи, ограничиваясь лишь побережьем Средиземного моря ([188] p.90). . Евфрат, протекающий в своем верхнем течении всего в 150-200 км. от Средиземного моря, с древнейших времен был важным торговым путем, соединявшим Запад и Восток, как до создания Персидского царства, так и после его завоевания Александром Македонским ([41] с.634). Но в период персидского владычества он был полностью закрыт для судоходства вплоть до самого Вавилона, поэтому единственным видом торговли между Средиземноморьем и Месопотамией в Персидской империи была караванная торговля, которая ограничивалась в основном предметами роскоши и обслуживала лишь узкий слой населения. Кроме того, внешняя торговля была исключительной монополией самого царя, и даже сатрапы (наместники провинций) не имели права осуществлять самостоятельно экспорт и импорт ([188] p.443). Таким образом, Персия была одним из первых государств, которое, задолго до образования СССР, попыталось ограничить у себя развитие торговли и рыночной экономики (капитализма). И, судя по всему, сделала это сознательно, под влиянием краха Ассиро-Вавилонской империи, прямыми свидетелями и участниками которого были персы.

2. Китай, III в. до н.э. – II век н.э.О том, что Древний Китай является одним из ранних примеров глобальной экономики, также уже неоднократно писали ([210] p.16). Во второй половине III в. до н.э. множество независимых государств, существовавших до этого на территории Китая, были объединены в единую империю Цинь. Она охватывала бóльшую часть территории нынешнего Китая, а также север полуострова Индокитай. Существовавшие до этого границы и таможни были ликвидированы, была введена единая монета, разрешена свободная продажа земель, ранее принадлежавших крестьянским общинам. В следующие полтора-два столетия, когда правила императорская династия Хань, происходил небывалый подъем сельского хозяйства и экономики империи в целом. Древний китайский историк Бань Гу писал о необыкновенном расцвете торговли: не было товаров, которые нельзя было бы купить и которых бы не было в изобилии; и не было мест в империи, куда бы не проникали торговцы ([25] с.193). Из сообщений правительственных чиновников II в. до н.э. известно, что значительная часть населения в этот период перестала заниматься земледелием и занялась ремеслами и торговлей ([25] с.202), что также является свидетельством значительного роста разделения труда и рыночной экономики. Именно к этому периоду относится и начало регулярной торговли вдоль Великого шелкового пути со Средней Азией и Месопотамией, а также рост морской торговли Китая с Индией. Одновременно с этим происходили массовые миграции миллионов китайцев из одних районов в другие, причем направления этих миграций, как и их небывалый масштаб, очень характерны для периодов глобализации (подробнее см. главу XI).

К этому же периоду относятся и известия древних китайских авторов о массовой практике ограничения рождаемости ([149] p.29). К сожалению, нет точных данных о численности населения в первые два столетия китайской глобализации, но они имеются для последующих столетий, когда проводились всеобщие переписи населения. Во 2 г. н.э. численность населения империи, в соответствии с результатами переписи, составляла 59 млн. человек. К середине II в. н.э. оно сократилось до 50 млн., а к середине III в.н.э. – до 7,5 миллионов человек ([25] с.275, 265). Хотя к этому времени империя потеряла часть своей территории на севере, но именно там к тому времени население сократилось наиболее сильно (см. ниже). Поэтому указанное сокращение населения вряд ли можно объяснить территориальными изменениями. По-видимому, как отмечал Р.Лопез ([149], p.26), мы имеем дело с тем же явлением, которое было в Римской империи. И происходивший в течение I-III вв. н.э. в Китае экономический кризис имеет все те же черты, которые были описаны в главах II и III. Так же как в Римской империи в III-V вв., в Китае в I-III вв. н.э. происходило резкое свертывание торговли и товарно-денежных отношений. В 220-х годах китайский император вообще отменил деньги, и в качестве средства обмена стали использоваться зерно и шелк. До этого, в течение I-II вв. н.э., так же как в поздней Римской империи, происходило беспрецедентное увеличение налогового пресса, который теперь ложился на все уменьшающееся количество населения, резко усилилась инфляция и колебания цен на продовольствие [36] Например, в начале I в. н.э. цены на рис выросли в 50 раз ([25] с.229) . Это, в свою очередь, приводило к массовому голоду и эпидемиям: известно о случаях массового людоедства, а также о сильных эпидемиях чумы.