Доминик Дюран - Коммунизм своими руками [Образ аграрных коммун в Советской России]

Доминик Дюран

Коммунизм своими руками

Образ аграрных коммун в Советской России

<// i MtubJKSL. LlMjl C-tOnh*.UVt-uL S2M_Aei_

•A,

r

Доминик Дюран

Коммунизм своими руками

образ аграрных коммун в Советской России

Санкт-Петербург

2010

УДК 94(47)084.6 ББК 63.3(2)61 Д47

Перевод выполнен по рукописи

Dominique Durand. En communisme dcs 1918:

soeiographie des communes agmires en URSS (1978).

Дюран Д.

/VI7 Коммунизм своими руками : образ аграрных коммун в Советской России / Доминик Дюран ; пер. с фр. и науч. ред. И. В. Утехин. •— СПб. : Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 201 0. — 2 /1() е. — (Территории истории; Вып. 4).

ISBN 978-Г)-9'Ш0-09Г>-Г>

Монографии французском иееж’.доватслышцыДоминикДюран о сельскохозяйственных коммунах в Советской России и их презентации в советской печати анализирует эволюцию официального дискурса и составляющих его компонентов на протяжении 1920-х и самого начала 1930-х годов. В книге показано, какие аспекты производства, нового быта, культурного строительства становились предметом обсуждения, споров, гордости или осуждения. И как случилось так, что этот дискурс в какой-то момент стал сугубо виртуальным, создающим собственную воображаемую реальность, очень опосредованно связанную с жизнью крестьян.

УДК 94(47)084.6 ББК 63.3(2)61

ISBN 978-5-94380-095-5 ©Д. Дюран, 2010

© И. Утехин, перевод на русский язык, 2010 © И. Гордеева, предисловие, 2010 © Европейский университет в Санкт-Петербурге, издание на русском языке, 2010

Общинный миф и общинный эксперимент в истории России XIX— начала XX в.

Еще до того, как капитализм занял господствующее положение в экономической и социальной жизни России, угроза его наступления стала болезненно переживаться российским обществом. Образованное меньшинство России было травмировано западным опытом социально-экономического развития и революционных потрясений конца XVIII — первой половины XIX в. Поэтому неудивительно, что со времен правления Александра I европейская идентичность Российской империи постоянно испытывала кризис.

Эта травма стала неизменной предпосылкой развития общественной мысли и психологической основой для критики капитализма и современности как справа, так и слева. Подобное настроение нашло свое выражение в ряде интеллектуальных и идеологических проектов смягчения или полного преодоления их недостатков: это и теория «официальной народности», и славянофильская идея, и русский социализм А.И. Герцена, и русское народничество, и коммунитармое движение, и русский марксизм. Антибуржуазность сознания наиболее активной в культурном и политическом смысле части общества кXX веку сложилась в настолько устойчивую традицию, что ее предлагают считать цивилизационной особенностью России. 1 1 Вихавайнен Т, Внутренний враг: Борьба с мещанством как моральная миссия русской интеллигенции. СПб., 2004. В этой традиции можно выделить две неразрывно связанные составные части: уровень интеллектуальных проектов (дискурса) и уровень их практического воплощения в «намеренных» общинных экспериментах.

Б. Заблоцки, один из исследователей общинного экспериментирования, выделял общины «намеренные» и «ненамеренные». Согласно его определению, «намеренная коммуна» — это «группа лиц, добровольно объединившихся с целыо выработать свой стиль жизни. Она должна обладать в той или иной степени следующими признаками: совместное проживание; экономическая общность; социальное, культурное, образовательное и духовное взаимовлияние и развитие. Для создания такой коммуны необходимо, как минимум, три семьи или пятеро взрослых». 2 2 Заблоцки Б. Веселая община. Брудерхоф — коммуна в третьем поколении: Реферат / Сост. Л.Л. Лиеюткина // Социокультурные утопии XX пека. М., 1983. Вып. 2. С. 274.

Однако бывали случаи, когда общинный эксперимент воплощался в менее жестких формах, не связанных с обязательным совместным проживанием и формированием экономической общности. В таком случае для различения «намеренных» общин и традиционных общинных институтов также могут быть полезны понятия «первичных» и «вторичных» форм, введенные К.В. Чистовым. «Первичные» формы — это формы собственно традиционные, связанные с прямым продолжением, развитием или модификацией архаической традиции, например крестьянская поземельная община. «Вторичные» формы — находящиеся в более сложных отношениях с традицией или вовсе с пей не связанные, но в чем-то сходные с «первичными».' 1Чистов делит «вторичные» формы на квазнподобные («внешне сходные с традиционными, но возникшие без прямой связи с традицией»), регенирированпые («уже изживавшиеся или изжитые, но под влиянием каких-либо факторов восстановленные (оживленные, гальванизированные) в новых условиях»), «фольклориз-мы» (вторичные формы, созданные с определенной степенью нарочитости, осознанности, стилизованности) и «обобщенные формы», соединяющие несколько локальных традиций. 3 3 -| Там же. С. 48—52. «Теоретически важно, — писал он, — что “вторичные” формы... возникают в социально-экономических и культурных условиях, не сходных с теми, в которых складывались и развивались формы, связанные с архаической традицией. Их внешнее сходство (квазиподобие) объясняется в одних случаях общим сходством социально-психологических ситуаций [.„1, в других случаях — совпадением (аффинитетом) рациональных решений различных задач...» Общинные эксперименты интеллигенции, с точки зрения Чистова, можно считать особым «подтипом» регенерированных вторичных форм, 4 4 Там же. С. 50—51. при

л'ом термин «вторичные формы» не призван обозначить формы второсортные, фальсифицированные или подлежащие разоблачению, хотя некоторые из них действительно связаны с определенными иллюзиями, го есть они не обязательно искусственны и неорганичны. 5 5 Там же. С. 55. К сожалению, а российской интеллектуальной традиции не принято различать первичные и вторичные формы общинных институтов, несмотря на очевидную разницу в их происхождении, структуре, функциях, отношениях с внешним миром, мотивации участия и т. п.

Участники общинных экспериментов второй половины XIX — начала XX века пытались на практике помочь человеку (и прежде всего самим себе) преодолеть отчуждение, вернуть утраченную гармонию с природой п другими людьми, достигнуть социальной справедливости, воплотить идеалы жизни ранних христиан и западноевропейских социалистов-уто-нистов. Еще советские историки заметили, что «попытки практической апробации социалистических идей в политически бесправной, томившейся под гнетом самодержавия стране, где едва ли не всякая новация вызывала подозрения и каралась, были затруднены и не могли получить широкого распространения. По масштабам, практическим результатам, общественному резонансу социальные эксперименты в России в целом несопоставимы с опытами реорганизации общественной жизни, предпринимавшимися в Европе, и особенно в Америке». 6 6 Станковская С.А. Социально-утопический эксперимент в России // Коммунистический утопический эксперимент и истории общественной мысли и социальных движений. Л.. 1988. С. 85.'