Андрей Шарый - Балканы: окраины империй

Каждая оставила. Но ни одна не сохранила за собой Балканы навечно.

Чистильщик обуви из Скопье. Фото. 1910-е годы

Влатко Стефановски — монстр тяжелого рока, бунтарская хардовая гитара Скопье, примерный ровесник Макаревича — Шевчука — Гребенщикова, чтобы было понятно, о чем он. Македонская «Машина времени» называется Леб и сол , что ожидаемо означает «Хлеб и соль». Группа в классическом составе просуществовала два десятилетия (1976–1995), пережив даже распад Югославии, но не справившись, а это часто случается в музыкальном мире, с собственным величием. Играли, как рассказывает Влатко, по острой моде времени, преимущественно обвенчанный с балканским этно psychedelic и progressive рок, а теперь собираются время от времени на очередной «прощальный концерт» в сопровождении какого-нибудь симфонического оркестра. Среди заслуг Стефановски перед родиной — выпуск в 1990-м первого македонского компакт-диска, сета электронной музыки к балету Zodiac и состоявшееся годом позже выступление на митинге триумфаторов в Скопье по случаю провозглашения независимости страны. Тогда фронтмен Леб и сол , кумир нескольких поколений балканских меломанов, с чувством залудил на своей Fender национальный гимн Денес над Македонија.

Эта торжественная песнь написана в годы Второй мировой войны, незадолго до того, как Македония впервые обрела государственность, пусть и стала лишь республикой в составе югославской федерации. Коммунисты, кстати, первыми признали македонских славян отдельным народом — в отличие от властей Греции, называвших их славофонными греками; в отличие от властей королевской Югославии, придумавших наименование «южные сербы»; в отличие от властей Болгарии, считавших македонские земли западноболгарскими. Соответствующую резолюцию о македонской нации Коммунистический интернационал одобрил в 1934 году. « Это было важным международным признанием самобытности македонцев , — писал главный македонский историк Блаже Ристовски. — Но Коминтерн не создал своей волей нацию, а лишь поддержал ее борьбу ».

Академику Ристовски, встречаясь с ним в 1999 году в Скопье, я не перечил, лишь вставлял в его речь вежливые уточнения благожелательного иностранца. Но вот в Софии и Афинах вопросы о том, сколь оправданно само существование страны под названием «Македония» и кто именно в ней живет, считают актуальными, а в Тиране пекутся о правах проживающих в Македонии албанцев. Греция почитает Александра Великого своим, и больше ничьим, сыном, а его Македонское царство — античным греческим государством, с чем не рискнет спорить ни один здравомыслящий историк. В Афинах не устают напоминать о том, что в ту пору, когда «настоящей Македонией» правил Александр, бо́льшую часть территории современной страны со спорным названием занимало пусть вассальное, но вполне отдельное Пеонское царство. В Болгарии уверены: македонское прошлое — составная часть болгарской истории; македонский язык, кодифицированный волей компартии Югославии, является диалектом болгарского, разновидностью его литературной нормы, а македонцы — ветвь могучего болгарского древа. В Сербии напоминают: самый славный правитель династии Неманичей, Душан IV Сильный, в середине XIV века правил своим славяно-греческим царством именно из Скопье. Большую часть XX столетия земли Республики Македония оставались, да и сейчас формально являются, канонической территорией Сербской православной церкви, а образованную в 1967 году Македонскую православную церковь, которую поддерживает правительство страны, в христианском мире не признают.

Мой приятель Благоя (мы сидим в кафе на центральной площади Скопье), теоретизируя на национальные темы, подводит черту: «Греки не признают нашего названия, болгары не признают нашего языка, сербы не признают нашей церкви. Где искать друзей?» Такие поиски и правда весьма затруднены. В начале 1990-х, стоило Югославии развалиться, Болгария установила с новой республикой на востоке своих границ внешне равноправные, но покровительственные отношения, основанные на понимании того, что два болгарских, по сути, государства лучше одного, а македонцы о своей национальной идентичности пусть думают что хотят. Греция тут же вступила с Македонией в затяжной, почти на три десятилетия, конфликт по поводу официального названия страны и ее государственной символики. Эпизодами спора греков и славян стали торговое эмбарго, многотысячные демонстрации патриотов по обе стороны границы, препирательства в газетах и на международных конференциях. Через 27 лет непростых переговоров социалистические, оказавшиеся способными к какому-никакому диалогу правительства в Афинах и Скопье под мощным международным давлением пришли наконец к решению. Македонии пришлось выбирать между европейским будущим и историческим принципом: ЕС и НАТО поставили условием для развития сотрудничества со страной со столицей в Скопье «согласование ее имени».

Македония. Карта Македонского общества в Москве. 1913 год

Летом 2018 года, к ярости ура-патриотов, был подписан договор, закреплявший за бывшей югославской республикой название «Северная Македония». Греки по-прежнему называют ее граждан «скопьянцы», термин «Македония» применительно к северным соседям в Афинах и Салониках не проскочит даже в бытовой беседе. А славяне-македонцы изменение конституции «в угоду чужому дяде» должны проглотить как горькую пилюлю. Не всем нравится лекарство: в референдуме о поддержке нового названия страны приняло участие чуть больше трети избирателей, голосование из-за низкой явки признано несостоявшимся. Пока вопрос остается открытым, утешение ищут вот в чем: независимое македонское государство существует, и выразителем интересов этого государства стала фактически сложившаяся политическая нация.

Судьбы болгарского народа и большинства проживавших на территории Македонии славян, по мнению многих историков-объективистов (сошлюсь на фундаментальную работу чешского автора Яна Рыхлика «История Македонии»), кардинальным образом разошлись в 1878 году, когда после очередного переустройства Балкан часть Болгарии получила самостоятельность, но македонские земли почти целиком остались под властью Османов. В течение семи десятилетий XX столетия эти земли были связаны той или иной формой государственного союза с Сербией. И пусть даже возникновение четверть века назад Республики Македония во многом вызвано стечением внешних обстоятельств, это не меняет суть дела: такая страна на карте Европы теперь есть. Другой вопрос, что новое национальное сознание формируется с помощью очевидных искажений одних и передергивания других исторических фактов.