Андрей Шарый - Балканы: окраины империй

Римляне и греки оставили в Пловдиве многочисленные следы — и развалины стадиона, над которыми проложен центральный проспект, и прекрасный древний театр, роскошнее которого мне доводилось видеть разве что в Таормине на Сицилии, и термы, и фундаменты разных гражданских зданий и построек. Все это постепенно приводят в порядок соразмерно скромному болгарскому бюджету, не в смысле достраивают, а в смысле по-научному правильно обрамляют для доступа туристов. Ключевую роль в возвращении Пловдиву славы античного Филиппополя и османского Фелибе сыграл местный культпросветработник Атанас Крастев, известный в городе как Начо Културата (Культура). По инициативе и под его руководством управление «Старый Пловдив» отреставрировало 130 памятников истории. В начале XXI века Крастев, по хорошему одержимый реставраторским делом подвижник, умер, оставив землякам самые добрые воспоминания о себе. Ему посвящен скромный музей, но не его скульптура стоит на холме Бунарджик; да Начо Культура, я уверен, и не хотел бы подобной памяти. Вот такие люди, как археолог Крастев и садовый архитектор Василков, и передают от поколения к поколению заботу о большой стране и о своей малой родине, вот ими-то и стоит гордиться.

Открытие Пловдивской ярмарки митрополитом Пловдивским Кирилом, будущим патриархом Болгарии. Фото. 1939 год. Государственное агентство «Архивы», София

Так сложилось, что в главных битвах XX века Болгария почти всегда выбирала неудачную сторону, наверное, еще и поэтому членам монархической фамилии Саксен-Кобург-Гота никаких особых памятников не досталось, я заметил только один совсем невнятный в Варне. С момента восстановления независимости в Софии считали главным противником не Oсманскую империю, вековые следы присутствия которой постарались попросту затереть, не получившуюся из нее в итоге Турцию, а Сербию — это геополитический соперник подходящей «весовой категории». В первой половине минувшего столетия сторонники Великой Болгарии трижды пытались раздвинуть страну к югу, западу и северу до ее «естественных границ» и превратить в крупнейшее государство Балкан, но военные кампании и в Македонии, и во Фракии оканчивались неудачами, хотя царская армия, считавшаяся лучшей среди соседних государств, всегда сражалась наступательно и стойко. Один мой болгарский приятель мрачно и торжественнно сказал за рюмкой ракии: «Наша армия ни разу в своей истории не теряла ни одного полкового знамени». Даже если это и миф, то за такой миф, очевидно, настоящему болгарину стоит выпить.

В Первую мировую после долгих колебаний и дипломатической торговли царь Фердинанд I вступил на стороне Центральных держав. Для монарха, мечтавшего провозгласить равное великим империям прошлого государство Ориент, которое вобрало бы в себя всех балканских болгар, Великая война окончилась отречением и изгнанием, а для страны — потерей 10 % земель и выплатой большой контрибуции. В начале 1940-х годов сын Фердинанда, царь Борис III, пусть нехотя и отчасти вынужденно, согласился на младшее партнерство с державами Оси (что привело к быстрому расширению Болгарии в полтора раза), но отказался воевать против Советского Союза и посылать солдат на Восточный фронт. В сентябре 1944-го сложилась парадоксальная ситуация, когда примерно неделю Болгария в обстановке быстрых политических перемен (теперь историки в Софии и Пловдиве называют их государственным переворотом) находилась одновременно в состоянии войны с СССР, Великобританией, США и Германией. Дислоцированная на территории страны немецкая армейская группировка была немногочисленной и успела стянуться на северо-запад, в Сербию. Под контролем коммунистов моментально сформировали другую, Народную армию, в рядах которой принялись громить нацистов и те, кто раньше сражался на их стороне: командиров в основном отстранили от службы, офицерами стали вчерашние солдаты, а вчерашние красные партизаны оказались комиссарами и генералами.

Показательна судьба лучшего болгарского военного летчика-истребителя Стояна Стоянова, кавалера гитлеровского Железного креста. Он сбил огнем из своего Messerschmitt Bf 109 не один британский и американский самолет, одержав над союзниками по антигитлеровской коалиции 15 воздушных побед. В Народной армии за Стояновым сохранили звание капитана, вскоре он получил на погоны майорские ромбики (а потом и звездочки) за успешные действия против новых врагов — немцев в небе над Косовом и Македонией. После победы Стоянов учил молодежь осваивать советские Як‐9. Коммунисты до конца не доверяли дважды герою войны, в досрочную отставку он вышел полковником в середине 1950-х и потом долго работал вовсе не по специальности. Через три десятилетия, когда установился более взвешенный подход к событиям Второй мировой, ветеран обрел наконец генеральские лампасы и всенародное признание. Статья в журнале, по которой я изучал биографию Стоянова, называется «Ас на защите Болгарии». Есть о чем подумать: человек вот так, сугубо профессионально, понимал свой патриотический долг, выполняя приказы, которые не обсуждают.

Император Германии Вильгельм в мундире со знаками различия болгарского фельдмаршала и царь Болгарии Фердинанд в мундире немецкого фельдмаршала в Софии. Фото. 1916 год

Крестьяне из Пловдива. Фото. 1939 или 1940 год. Национальная библиотека Швейцарии. Фото: © Swiss National Library, SLA-Schwarzenbach-A‐5–19/005

В боях против нацистов погибли 32 тысячи болгарских военных, 120 тысяч болгарских солдат были награждены советскими медалями «За победу над Германией». А вот медалей «За взятие Софии» или «За освобождение Пловдива» не существует, поскольку Красную армию встречали, как принято считать, цветами. Окончание Второй мировой вернуло Болгарию в ее прежние границы и на четыре десятилетия превратило в лояльнейшего и инициативного сателлита Кремля, в «шестнадцатую республику СССР». Двусмысленную картину прошлого отполировали, «врагов народа» расстреляли, пересажали или выслали из страны. Коммунистический режим подавил последние очаги сопротивления отрядов так называемых горян, лесных людей, только к началу 1960-х. В Болгарии утверждают, что по продолжительности и степени организованности эта герилья не имела аналогов в послевоенной Центральной и Восточной Европе. Повстанцы использовали опыт и тактику антиосманской партизанской борьбы, пока их не раздробил железный армейский кулак.