Александр Шевякин - 8 ступеней к разгрому советской державы

В то же время, признавая за Центром применение наиболее высокоточных методов при анализе событий, самых передовых по структуре и способу подачи информации, необходимо отметить, что со стороны Центра шло скорее больше отслеживание информации, чем навязывание своей контригры. Те же попытки Центра влиять на политиков, которые, будучи недовольными М. С. Горбачевым, пытались проводить свой не вполне понятный курс, не имели никакого решающего влияния на реалии — для этого у С. Е. Кургиняна, похоже, не хватало обычного политического опыта работы в сложной среде. То, что к его голосу прислушивались в Политбюро, уже не имело значения: руководящий процессами центр находился далеко не в Кремле. Эксперты Центра могли предлагать даже самые радикальные средства, но когда они апеллировали к М. С. Горбачеву, то все их даже самые и единственно верные идеи оказывались не более чем благими пожеланиями и в общем-то невольным сигналом, что М. С. Горбачеву и всем посвященным в его замысел следует поступать с точностью до наоборот.

Выпущены издания: Постперестройка: Концептуальная модель развития нашего общества, политических партий и общественных организаций. Кургинян С. Е., Аутенитюс Б. Р., Гончаров П. С. и др. М.: Политиздат, 1990; Кургинян С. Е. Седьмой сценарий, М.: ЭТЦ, 1992, в трех частях; Кургинян СЕ. Россия: власть и оппозиция. М.: ЭТЦ, 1993.

Впоследствии С. Е. Кургинян так объяснял свое появление в качестве главы первого независимого (понятие несколько внесистемное, но будем пользоваться тем, что есть) центра: "Стране нужен независимый информационно-политический центр типа "РЭНД Корпорэйшн" в США или другие, есть соответствующие центры во всем мире, которые могли бы объективно анализировать ситуацию, неангажированно. Дело в том, что официальные, находящиеся при ведомствах центры дают отражение ситуации, которое выгодно самим ведомствам, естественно, они не свободны. Ситуация в стране становилась уже плохо управляемой, и эта идея пришлась очень кстати. (…)

Мы дали полтора десятка прогнозов, и за счет того, что мы — организация независимая и комплексная, у нас есть определенные методы прогноза, они точно совпали. Мы давали обычно пятьдесят позиций, из которых 48 или все 50 совпадали. Они сейчас напечатаны в моем трехтомнике "Седьмой сценарий", это так называемое содержание "Секретной папки ЦК Кургиняна", мы опубликовали эту секретную папку, и там видно, какие прогнозы мы давали государственным руководителям страны. Это были прогнозы по развитию Закавказского конфликта и по развитию процессов в отдельных регионах страны, в том числе в Сибири. (…)

Мы занимаемся этим как на общетеоретическом уровне, исследуя как Запад, так и Россию, так и на чисто прикладном" [7.22. С.2].

В ответ на события августа 1991 г. за подписью С. Е. Кургиняна появилась статья "Я — идеолог чрезвычайного положения", которая, на мой взгляд, не характеризует его как проницательного наблюдателя, во всяком случае, в те же дни появилось множество материалов, в которых картина была гораздо полнее и объективнее. Выдвинув ряд отдельных версий и даже не побеспокоившись о том, что они не стыкуются в Целое, он позволил себе высказать даже такое предположение: "Полагаю, что в среде офицеров армии, КГБ, МВД имеется законспирированная "русская партия", может быть, даже монархическая" [36.4.2. С.115].

То, что человек, претендовавший на роль серьезного ученого, более того консультанта управленческой элиты государственного уровня, начинает писать о какой-то мифической монархической партии, вызревшей в недрах коммунистического строя, характеризует его как человека либо крайне несерьезного, либо совершенно растерявшегося перед таким событием и его последствиями. В приведенном ничего особенного нет, если бы его написал какой-нибудь мистик… Но в том-то и дело, что он принадлежит ему одному, человеку, по сути монополизировавшему информационные экспертные потоки между интеллектуалами советской ориентации и теми руководителями, кто хотел сохранить Союз.

Дополнительно это эссе С. Е. Кургиняна можно сравнить с глубокими, хорошо продуманными оценками, данными также по горячим следам А. А. Зиновьевым:

"Весь "путч" с самого начала выглядел как фарс или даже как провокация. Впечатление такое, что "путч" был кому-то нужен, но такой, чтобы его было легко раздавить и чтобы он дал повод для той "революции", которая произошла в Москве на основе его подавления.

Надо отдать должное тем, кто спланировал эту операцию" [7.23. С.4]. А. А. Зиновьев в те дни был в Мюнхене. Воистину "большое видится на расстоянии"? В любом случае С. Е. Кургинян сильно проигрывает многим, кто сразу мог дать событиям в Москве верную оценку, которая ни сколько не расходится с тем, что стало известно на сегодняшний день.

Тем не менее, несмотря на столь иногда невысокое качество документов, их хорошо знала и использовала и противная сторона. И это, опять же — о времена, о нравы! — это признает он сам: "Первой же, кого я консультировал, была ярая демократка Белла Куркова (народный депутат РСФСР, один из руководителей телевидения. — А. Ш. ). Она не может этого не подтвердить. Она просила дать ей рекомендации избирательной кампании в народные депутаты РСФСР. (…) Послушайте, что мы, у Ельцина не проводили стратегических семинаров, что ли?" (Цит. по: [36. Ч. 1. С. 110–111]).

Стратегией С. Е. Кургиняна, как нам представляется, стало не держаться в реальной тени, как это бывает у настоящих серых кардиналов, а разыгрывать из себя, что вполне подходяще для режиссера, роль некоего действительного тайного советника. Он работал не за кулисами, нет — он наполовину оттуда высовывался. Серьезные политики себе такого не позволяют: тут уж или — или. Мне кажется, его такого рода "дуаличность" — режиссера и политика — не более чем игра: он только имитатор, актер, играющий роль закулисного политика. Если бы это было не так, мы бы до сих пор его не знали, не читали не то что его книг, а ни единой строчки. А он не стеснялся самой широкой рекламы. Провал ли его начинаний или то, что его конкуренты оказались сильнее, но что-то толкнуло его из реального, потайного дела в мир полувиртуального словотворчества. Возникает ощущение, что он уступил реальности, перешел к мифотворчеству вокруг себя, хотя, может статься, он изначально не стремился уйти в тень и не появляться на публике. По сути, С. Е. Кургинян принимал на себя функцию человека, который должен был переиграть РЭНД Корпорэйшн, но эту функцию он не смог выполнить по целому ряду причин, чем волей или неволей, но способствовал разгрому СССР. Его Центр был открыт и для иностранцев [7.24. С.4].

Впрочем, это наша субъективная точка зрения. В конечном итоге дело не в самом С. Е. Кургиняне, который работал как независимый (кстати, не совсем понятно, можно ли на таком уровне ни от кого не зависеть?) аналитик, а в том, что с его предложениями мог ознакомиться недопустимо широкий круг.