Александр Шевякин - 8 ступеней к разгрому советской державы

В аналитической подготовке и разработке документов выделяются две группы, одна из которых была создана непосредственно при первом лице: "В 1991 году (…) чрезвычайные меры стали острейшей необходимостью для обеспечения подъема производства, строительства и структурной перестройки.

Их разработка велась тремя группами специалистов под общим контролем и руководством Горбачева. Одну из этих групп возглавлял А. Тизяков, будущий член ГКЧП, другую — А. Милюков, тогда и сейчас верный советник вождей, президентов, спикеров, третью — В. Величко, первый заместитель премьер-министра" [48. С.81].

Вторая группа от КГБ СССР. Ее условно можно назвать по имени ее главных участников Жижина-Егорова: "9 декабря (…) Крючков вызвал к себе генерал-майора КГБ Вячеслава Жижина — заместителя начальника Первого Главного Управления (разведка), в прошлом — начальника секретариата Председателя и полковника КГБ Алексея Егорова.

Крючков дал задание Жижину и Егорову (со ссылкой, между прочим, на поручение М. С. Горбачева) подготовить записку о первоочередных мерах "по стабилизации" обстановки в стране на случай введения чрезвычайного положения.

Такая записка была ему представлена. А вместе с ней — проект указа Президента М. С. Горбачева и постановление Верховного Совета СССР о введении в стране чрезвычайного положения. По словам Егорова, одновременно с этим по поручению Горбачева некими другими товарищами готовились и документы о введении прямого президентского правления в Литве" [1. С.247–248].

"5 августа Крючков снова позвал к себе своего зама Грушко и уже знакомых нам Егорова и Жижина. Там же Павел Грачев (…). На том совещании Крючков поручил подготовить еще одну, но уже более подробную аналитическую записку на предмет введения в стране чрезвычайного положения. Работу, — объяснил Председатель КГБ, — следует вести конспиративно. А посему Грачев, Егоров и Жижин отправились писать документ на оперативную дачу Второго Главного Управления (контрразведка), расположенную неподалеку от деревни Машкино, по дороге на Ленинград. Написали. И предупредили Крючкова (…), что введение чрезвычайного положения может вызвать негативную реакцию среди некоторой части населения" [1. С.255].

Помощник начальника Второго Главного Управления (контрразведка) КГБ СССР полковник Егоров Алексей Георгиевич: "Впервые к разработке проблемы чрезвычайного положения в стране я был привлечен в декабре 1990 г. (т. 7, л. д. 7 — здесь и в дальнейшем ссылка на уголовное дело "ГКЧП". — А. Ш. ). Примерно 15–16 августа (…) Крючков на этот раз поручил нам подготовить документ о первоочередных мерах экономического, социально-политического и правового характера, которые следует реализовать в условиях чрезвычайного положения (т. 7, л. д. 10) (…) Крючков достал из своей папки тот проект документа, который я и Жижин готовили перед встречей и, обращаясь к участникам, предложил ознакомиться с мерами, которые необходимо осуществить, вводя чрезвычайное положение. Хочу отметить, что на этой встрече документ еще не обрел название: "Постановление № 1 ГКЧП". В тот момент мы его условно называли документом о неотложных мерах по стабилизации экономической и политической обстановки в стране", (т. 7, л. д. 12) " [48. С.81]. Итак, документы группы Жижина-Егорова легли затем в документы ГКЧП, ныне каждый может с ними ознакомиться и сравнить с предпутчевским документом ЦРУ. Интеллектуальная пропасть налицо.

К настоящему времени — десять лет спустя — стало известно, что существовало четыре варианта на случай критического развития ситуации: чрезвычайное положение в стране, чрезвычайное положение в Москве, прямое президентское правление в стране, прямое президентское правление в Москве.

Датируются они декабрем 1990 г.

После августовского путча начали готовить путч октября 1993 г.

Именно так сейчас выглядит подготовка и публикация в начале октября аналитического документа "Угроза безопасности и необходимость сотрудничества республик". Речь шла о возможности реванша за неудачу августа, и документ предупреждал о возможности еще одного путча. "Сенсацией прошлой недели, бесспорно, стало появление на рынке гласности документа "Угроза безопасности и необходимость сотрудничества республик". Он рожден в Аналитическом управлении КГБ СССР и рисует довольно мрачную картину нашего переполненного эйфорией сегодня, равно как и традиционно светлого завтра.

Документ этот был не один — он входил в целый пакет аналитических записок, подготовленных для нынешних и будущих парламентариев экспертами военно-политического отдела Института США и Канады АН СССР, Института Европы АН СССР, а также руководителями двух управлений КГБ СССР" [8.20. С.6]. Экономическое управление КГБ предупреждало о возможности энергетических кризисов в Москве и на периферии, а Аналитическое управление

— как раз именно о возможностях коммунистического реванша.

Что бы ни говорилось нами о недостатках и недостающих элементах подсистемы национальной безопасности в общей системе управления, но она была многократно продублирована и должна была предотвратить любые попытки захвата государственной власти как со стороны каких-то повстанцев, либо путем военного переворота, так и вследствие операций внешнего врага.

Поэтому наипервейшая задача, которую предстояло решить авторам сценариев по государственному перевороту августа 1991 г., заключалась в следующем: перехват контура управления не должен был быть воспринят в явном виде для тех структур, которые обязаны были воспрепятствовать подобным событиям. В случае прямых попыток захвата власти силовики обязаны противодействовать, и можно с уверенностью утверждать, что у них это получилось бы, поэтому их нужно переиграть, они должны быть затянуты в общий круговорот событий, с тем чтобы для них точная оценка событий должна была открыться только после свершившегося события. Поэтому разработчикам сценария предстояло вывести их из контура управления и ни в коем случае не допустить их участия на стороне защитников Союза.

Как уже говорилось прежде, накануне "путча" в прессе (с целью подготовить общественное мнение к возможности какого-то значительного поворота) появились обстоятельные данные о том, как силы безопасности должны противодействовать мятежам, массовым беспорядкам и т. д. Мы не будем повторять их в новом контексте: как должен был сработать механизм защиты от внутренних угроз. Повторюсь, что механизм этот был довольно громоздок, многократно продублирован, в том числе и не допускал срыва, даже если какая-то его составляющая в ответственный момент выйдет из повиновения и сама станет инициатором бунта, примет враждебную или нейтральную сторону.