Владимир Игнатов - Агентура НКВД-МГБ против ОУН-УПА

На следующий день Слуцкий, как начальник Иностранного отдела, направил подготовленную записку Ежову. Это был план интенсивного внедрения в ОУН, прежде всего на территории Германии. Для этого было, в частности, предложено послать трёх сотрудников украинского НКВД в качестве слушателей в нацистскую партийную школу. Нам казалось необходимым вместе с ними послать для подстраховки одного подлинного украинского националиста, желательно при этом не слишком сообразительного.

Ежов не задал ни одного вопроса и только сказал, что товарищ Сталин дал указание посоветоваться с товарищами Косиором и Петровским, у которых могут быть свои соображения. Мне надлежало немедленно выехать в Киев, переговорить с ними и на следующий день вернуться в Москву. Наша беседа проходила в кабинете Косиора, где присутствовал и Петровский. Оба они проявили интерес к предложенной нами двойной игре. Однако больше всего их заботило предполагавшееся тогда провозглашение независимой Карпатской Украинской республики. Ровно через неделю после моего возвращения в Москву Ежов в одиннадцать вечера вновь привёл меня в кабинет к Сталину. На этот раз там находился Петровский, что меня не удивило. Всего за пять минут я изложил план оперативных мероприятий против ОУН, подчеркнув, что главная цель — проникновение в абвер через украинские каналы, поскольку абвер является нашим главным противником в предстоящей войне. Сталин попросил Петровского высказаться. Тот торжественно объявил, что на Украине Коновалец заочно приговорён к смертной казни за тягчайшие преступления против украинского пролетариата: он отдал приказ и лично руководил казнью революционных рабочих киевского "Арсенала" в январе 1918 г. Сталин, перебив его, сказал:

— Это не акт мести, хотя Коновалец и является агентом германского фашизма. Наша цель — обезглавить движение украинского фашизма накануне войны и заставить этих бандитов уничтожать друг друга в борьбе за власть.

Тут же он обратился ко мне с вопросом: — А каковы вкусы, слабости и привязанности Коновальца? Постарайтесь их использовать.

— Коновалец очень любит шоколадные конфеты, ответил я, добавив, что, куда бы мы с ним ни ездили, он везде первым делом покупал шикарную коробку конфет.

— Обдумайте это, — предложил Сталин. За всё время беседы Ежов не проронил ни слова. Прощаясь, Сталин спросил меня, правильно ли я понимаю политическое значение поручаемого мне боевого задания.

— Да, ответил я и заверил его, что отдам жизнь, если потребуется, для выполнения задания партии.

— Желаю успеха, — сказал Сталин, пожимая мне руку. Мне было приказано ликвидировать Коновальца».

После встречи Судоплатова со Сталиным Слуцкий и Шпигельглаз разработали несколько вариантов операции. Первый из них предполагал, что Судоплатов застрелит Коновальца в упор. Однако Коновальца всегда сопровождал его помощник Барановский, и найти момент, когда «исполнитель» останется с жертвой один на один, почти не представлялось возможным. Второй вариант заключался в том, чтобы передать Коновальцу «ценный подарок» с вмонтированным взрывным устройством. Этот вариант казался наиболее приемлемым: если часовой механизм сработает, как задумано, то «исполнитель» может успеть уйти.

Мину для ликвидации лидера ОУН изготовил будущий начальник отдела оперативной техники 4-го управления (зафронтовая разведывательно-диверсионная работа) НКВД СССР Александр Тимашков. Мина с механизмом-замедлителем была закамуфлирована под коробку шоколадных конфет, расписанную в традиционном украинском стиле. Причём часовой механизм не надо было приводить в действие переключателем. Взрыв должен был произойти ровно через полчаса после изменения положения коробки из вертикального в горизонтальное. «Исполнитель» должен был держать коробку в вертикальном положении в большом внутреннем кармане своего пиджака. Предполагалось, что он передаст «подарок» Коновальцу и покинет помещение до того, как мина сработает.

Перед отъездом на операцию Судоплатова и Шпигельглаза принял нарком Ежов. По словам Судоплатова, после приёма у Ежова Шпигельглаз сказал ему: «Тебе надлежит в случае провала операции и угрозы захвата противником действовать как настоящему мужчине, чтобы ни при каких условиях не попасть в руки полиции». Фактически это был приказ умереть. Имелось в виду, что Судоплатов должен был застрелиться из пистолета «вальтер», который ему вручили. Более восьми часов Шпигельглаз и Судоплатов обсуждали различные варианты ухода «исполнителя» с места акции. Судоплатова снабдили сезонным железнодорожным билетом, действительным на два месяца на всей территории Западной Европы, а также вручили ему фальшивый чехословацкий паспорт и три тысячи американских долларов, что по тем временам было большими деньгами. По совету Шпигельглаза убийца должен был обязательно изменить свою внешность после акции — купить шляпу и плащ в ближайшем магазине.

«23 мая 1938 г. после прошедшего дождя погода была тёплой и солнечной, — вспоминал в своей книге "Разведка и Кремль" Павел Судоплатов. — Время без десяти двенадцать. Прогуливаясь по переулку возле ресторана "Атланта", я увидел сидящего за столиком у окна Коновальца, ожидавшего моего прихода… Я вошёл в ресторан, подсел к нему, и после непродолжительного разговора мы условились снова встретиться в центре Роттердама в 17.00. Я вручил ему подарок, коробку, и сказал, что мне сейчас надо возвращаться на судно. Уходя, я положил коробку на столик рядом с ним. Мы пожали друг другу руки, и я вышел, едва сдерживая своё желание тут же броситься бежать. Помню, как, выйдя из ресторана, свернул направо на боковую улочку, по обе стороны которой располагались многочисленные магазины. В первом из них, торговавшем мужской одеждой, я купил шляпу и светлый плащ. Выходя из магазина, я услышал звук, напоминавший хлопок лопнувшей шины. Люди вокруг меня побежали в сторону ресторана. Я поспешил на вокзал, сел на первый же поезд, отправлявшийся в Париж, где утром в метро меня должен был встретить человек, лично мне знакомый».

Фрагменты тела Евгения Коновальца, разорванного «адской машинкой», собирали в радиусе 20 метров. Он был с почестями похоронен на кладбище Кросвейк в Роттердаме.

В Париже Судоплатова встретил сотрудник советской разведки и поместил на явочную квартиру в пригороде. Через две недели он по подложным польским документам выехал в Барселону. В газетных сообщениях выдвигались три версии убийства Коновальца: убит большевиками, убит соперничающей группировкой украинцев и убит поляками — в отместку за убийство генерала Перацкого. За убийство Коновальца Судоплатов был награждён орденом Красного Знамени и получил повышение по службе.