Владимир Игнатов - Агентура НКВД-МГБ против ОУН-УПА

В хирургическом отделении не было вакантной должности санитарки, и поэтому шаг главного врача сразу показался подозрительным. Наши сомнения усугубились ещё больше, когда услыхали следующее связанное с Одаркой распоряжение Бергмана, соответственно которому ночлег для новой работницы мы должны обеспечить в аптеке хирургического отделения, пока та не найдёт себе квартиры. Мы пытались выразить сомнения в необходимости приёма на работу новой "санитарки", но главный врач даже не выслушал нашей аргументации. Значит, протеже д-ра Бергмана попала в отделение именно таким способом. Я и не знала, куда её определить. Попросила сестру по хозяйственным делам, чтобы дала для неё необходимые снаряжения, и поручила ей мойку окон в коридоре. По ней было видно, что эту работу она делает неохотно, вытирает окна как под принуждением и притом всё время шарит глазами по отделению, вроде как знакомится со средой. А главный врач вообще разгневался, так как новая санитарка получила не те задания, которые он приказал ей дать, то есть она не имела работы в меньшей палате, в которой были размещены Преосвященный епископ и наиболее тяжело раненный отец Бачинский. Другие спутники епископа лежали в большей палате рядом». Ночью, когда в палате, где лежали епископ и о. Бачинский, не было никого, кроме сестры Теофилы, туда заглянула Одарка. "Вам нужно что-нибудь, Одарка? Почему не спите?" — спросила сестра Теофила. — "Я бы хотела откровенно поговорить с сестрой". — "На то будет время и завтра", — был ответ монахини. Но Одарка стояла на своём: "Нет, такого случая, чтобы никто не мешал, для разговора днём не будет! Очень вас прошу, выслушайте меня". "Я видела, что она не отцепится, — продолжает свои воспоминания сестра Теофила. — Я послала за одной из дежурных сестёр-василианок, чтобы в моё отсутствие не оставлять наших больных без охраны. Мы сели с Одаркой в коридоре неподалёку от палаты епископа. Она начала рассказывать: «Я родилась во Львове. В пятилетнем возрасте моих дорогих родителей большевики арестовали. Добрые люди, лично сам митрополит Шептицкий взял меня за руку и отвёл к сёстрам-василианкам. Он поручил им моё воспитание и обучение… Но сестёр распустили… С группой смелых девушек и парней я пошла в лес, чтобы отомстить за потерю наших отцов и Украины… Я перешла через Карпаты… Слыхала о сёстрах-василианках в Мукачевской больнице… Действительно, ваш главный врач — очень добрый человек, выслушал моё прошение. Я снова дома. Но счастливой буду только тогда, когда вы меня полюбите и ни в чём мне не откажете». Пугающая сказка продолжалась: «Моим лесным друзьям необходима помощь, достаньте для них перевязочные материалы, медикаменты, чтобы их спасать». — Как бывшую воспитанницу львовских василианок я попросила её пересчитать десять заповедей, она это сделала, и, наконец, в просьбе я ей отказала, ссылаясь на седьмую заповедь, и послала её спать».

Следует отметить, что появление «сестры» Одарки в мукачевской больнице 28 октября по времени совпадает с приездом в Ужгород Судоплатова, Савченко и Майрановского с ядом для ликвидации Ромжи. В общий план операции вписываются и слова главного врача больницы Бергмана о необходимости принять новую санитарку для наведения порядка перед приездом гостей из Киева и Москвы. Однако вернёмся к воспоминаниям сестры Теофилы: «Утром я подождала прихода жены отца Бачинского. Тихо рассказала ей, какая у нас была ночь. Предупредила её, что на протяжении дня она не должна принимать ни в чём и ни от кого никакой помощи. Наших больных мы должны кормить только тем, что мы сами приносим. Даже разогревание еды нельзя доверить никому. Особенно остерегала от Одарки…

Я зашла к главврачу с главной медсестрой хирургии сестрой Гиларией, присутствовала и его секретарша. "Что нового?" — спросил нетерпеливо. "Моя обязанность рассказать вам, что санитарка Одарка, принятая нам в помощь, по-моему, нечестна, её пребывание тут опасно", — ответила я. Рассказала наш ночной разговор, добавила к тому, что Одарка спит в складе медикаментов главной сестры, может его обворовать, что ответственность будет лежать на главном враче и главной медсестре.

Доктор Бергман то бледнел, то краснел, долго не мог найти слов: "Если это так, ещё сегодня дадим двойные замки на шкафы с лекарствами. За Одаркой надо следить, но ещё на несколько пробных дней мы её оставим", — этой неуклюжей попыткой замять дело он и закончил разговор.

Одарка на протяжении "пробного времени" ничего больше не делала, только бегала по коридору, вытирала пыль, но и наблюдала за тем, кто приходит проведать епископа. Доктор Бергман нервно прохаживался, ежечасно появлялся у больных. Из-за Одарки очень сердился на нас, сестёр". "30 октября, на четвёртый день после покушения, владыку посетил о. Пётр Васько из села Лохово. Он расстроился, когда увидел епископа Феодора, во рту которого блестели металлические крючки, фиксирующие его сломанную челюсть. Владыка успокаивал отца, который был старше его на десять лет, как ребёнка, впавшего в отчаяние: "Не плачь, Пётр. Претерпеть и пролить кровь за Господа, за веру, за Святую Католическую Церковь — большая милость, великая честь". Отец Васько уже готовился уходить, когда владыка обратился к нему с просьбой: "Петрик, будь добр, попроси от моего имени своего тестя, отца Даниила Бачинского-старшего, чтобы проведал меня с Пресвятой Евхаристией. Я был бы очень признателен за это". Отец Пётр пообещал, что просьбу передаст, попрощался и вместе со своей сестрой, женой о. Бачинского, ушёл».

…«Утром 31 октября прибыл о. Даниил Бачинский-старший со Святой Евхаристией. Праздник в палате, — владыка исповедался и причастился, о. Даниил Бачинский-младший был ещё в таком тяжёлом состоянии, что его отец мог только благословить, принимая и в страданиях сына волю Господа… В полдень прибыли две сестры епископа из Бычкова. Владыка Феодор утешал их: "Уже чувствую себя значительно лучше". Через стеклянную трубочку выпил домашнего какао, интересовался родителями, членами семьи. Пообещал, что если станет на ноги и коли Господь захочет, то посетит родных в Бычкове, чтобы немного отдохнуть. Попрощался с сёстрами и после их ухода заснул — сон его был глубокий и спокойный. Я тоже отошла в монастырские помещения, чтобы немного отдохнуть.

Когда вернулась, нашла в палате епископа официального посетителя, представившегося юристом. Он спрашивал у владыки, что он помнит в связи с наездом на дороге. Ответ епископа Феодора: "Ничего!" Сел в экипаж — это помнит, а в следующий момент уже проснулся на больничной койке. Посетитель рассказывал ещё о ходе следствия, о распространяемой полуофициально версии покушения — покушение совершили украинские националисты-бендеровцы, для этого выкрали из советской военной части грузовую машину, но органы уже вышли на их след, вскоре следует ожидать их ареста, владыка может успокоиться — они будут покараны по всей строгости закона. Владыка Феодор на это незаметно махнул рукой: "Кем бы они ни были, я на них зла не держу, да простит им Господь то, что сделали"».