Пол Кеннеди - Взлеты и падения великих держав. Экономические изменения и военные конфликты в формировании мировых центров власти с 1500 по 2000 г.

Справедливости ради надо признать, что столь неопределенная стратегия иногда таит в себе существенные политические и военные риски. Тем не менее именно эта стратегия обусловила высокое доверие к позиции Китая как новой крупной державы. Китай часто действует вопреки предпочтениям или требованиям обеих сверхдержав; порой он ведет себя совсем не так, как ожидают другие. Несмотря на кажущуюся уязвимость, Китай не оказался податливым и уступчивым в отношениях с Москвой или Вашингтоном… По всем этим причинам Китай занял особое международное положение, став участником многих важных политических и военных конфликтов послевоенного периода — и одновременно государством, которое трудно поместить в ту или иную политическую или идеологическую категорию… Действительно, в определенном смысле Китай следует считать кандидатом на роль самостоятельной сверхдержавы, не подражающей СССР или США, но следующей уникальному курсу Пекина в мировой политике. В долгосрочном плане Китай представляет собой чрезвычайно значительную политическую и стратегическую силу, которую нельзя рассматривать как дополнение к Москве или Вашингтону или просто как рядовую страну {1056} 1056 [514, р. 173–174]. .

И наконец, последнее замечание: хотя Китай в настоящий момент жестко контролирует военные расходы, он не намерен оставаться стратегическим «легковесом» в будущем. Напротив, чем больше Китай заботится о своей экономической экспансии в этатистском, кольбертистском духе, тем большие политические последствия будет иметь такое развитие событий. Это особенно вероятно, если вспомнить, какое внимание Китай уделяет расширению своей научно-технической базы, и то, сколь впечатляющие шаги уже были сделаны им в области ракетостроения и ядерного вооружения при менее значительных размерах этой базы. Такая забота об укреплении экономического базиса страны ценой сокращения немедленных инвестиций в вооружение вряд ли удовлетворяет китайских генералов (которые, подобно всем силовикам, предпочитают краткосрочные методы достижения безопасности долгосрочным). Тем не менее, как точно заметил Economist:

Тем [китайским] военным, которые готовы дождаться результатов [экономических] реформ, терпение сулит большую выгоду. Если планы господина Дэн Сяопина по развитию экономики будут в целом реализованы и объем китайского производства увеличится вчетверо, как планируется, в период с 1980 по 2000 год (что, конечно, непросто), тогда через 10–15 лет гражданская экономика наберет достаточные обороты, чтобы быстро подтянуть и военный сектор. И вот тогда армии Китая, его соседям и крупным державам действительно будет о чем задуматься {1057} 1057 A New Long March in China ( Economist , 25.01.1986, p. 31). .

Остается только добавить, что это лишь вопрос времени.

Сам факт целеустремленности Пекина в отношении происходящих в Восточной Азии процессов давит на японскую (самопровозглашенную) политику «мирной дипломатии по всем направлениям» или «и нашим и вашим» {1058} 1058 Подробнее об этом см., в частности, в [957]; о Японии — [1209, р. 193ff; 1140;, 664 (Pempel Т. J. Japanese Foreign Economic Policy, ch. 5)]. , если выражаться более цинично. Японскую дилемму можно вкратце сформулировать следующим образом.

Благодаря необычайно успешному развитию с 1945 года страна заняла уникальное и очень выгодное положение в мировой экономике и политике, однако — и японцы это ощущают — такое положение весьма непрочно и может сильно пошатнуться с изменением международной обстановки. Следовательно, лучший вариант развития событий с точки зрения Токио — сохранение факторов, которые главным образом и породили «японское экономическое чудо». Но именно потому, что мир анархичен и «недовольные» державы тесно сосуществуют с «довольными», а динамика технологических и экономических изменений столь интенсивна, есть вероятность, что эти благоприятные факторы либо сократятся, либо вовсе исчезнут. С учетом того, что Япония осознаёт хрупкость и уязвимость своего положения, ей нелегко дается открытое сопротивление необходимости перемен; скорее, она старается замедлить последние или отвести их от себя дипломатическим путем. Отсюда и поддержка мирного разрешения международных проблем, и тревога и замешательство, которые охватывают страну, случись ей оказаться «между двух огней» в случае политических разногласий между государствами, и очевидное желание неуклонно обогащаться, ни с кем при этом не ссорясь.

Причины удивительного экономического подъема Японии подробно рассмотрены выше (см. последний раздел главы 7). Более сорока лет Япония находилась под защитой американского ядерного оружия и американской армии, а морские пути государства охранял флот США. Это позволило освободить национальную идеологию от милитаризма, а бюджет — от высоких расходов на оборону, и Япония бросила все силы на обеспечение и поддержание экономического роста, особенно на экспортных рынках. Этот успех не мог быть достигнут без стремления граждан к предпринимательству, без высочайшего контроля качества и чрезвычайного трудолюбия, однако не обошлось без влияния особых факторов: искусственное удерживание курса йены на неестественно низком уровне в течение десятилетий с целью поощрения экспорта, формальные и неформальные ограничения на импорт зарубежных товаров (за исключением, разумеется, сырья, необходимого для промышленности) и либеральная система международной торговли, которая не препятствовала распространению японских товаров и оставалась «открытой», несмотря на колоссальную внутреннюю нагрузку, усилиями тех же Соединенных Штатов. В результате Япония за последнюю четверть XX века пользовалась всеми преимуществами гиганта мировой экономики, но была избавлена от тягот политической ответственности и территориальных проблем, традиционно сопровождающих такое развитие. Неудивительно, что она предпочитает, чтобы ситуация в мире оставалась без изменений.

Поскольку основы нынешнего успеха Японии лежат исключительно в экономической сфере, естественно, что она заботит Токио больше всего. С одной стороны (и это будет подробно рассмотрено ниже), технологический и экономический рост предлагает новые блестящие перспективы для государства, чья политическая экономия находится в оптимальном положении для грядущего XXI века — очень немногие могут оспорить наличие у Японии таких преимуществ {1059} 1059 Возможно, лучшая аргументация по данному вопросу: [1314]. Но также см. статью этого же автора [1315, р. 752–767] и [650]. Контраргументацию см.: High Technology: Clash of the Titans ( Economist , 23.08.1986, p. 318ff) — здесь указывается на сильные стороны США. . С другой стороны, сам успех страны провоцирует «эффект ножниц» как реакцию на торговую экспансию. На одном лезвии «ножниц» находится конкуренция, которую составляют Японии азиатские «новые промышленно развитые страны»: Сингапур, Южная Корея, Тайвань, Таиланд, не говоря уже о Китае, который находится на нижней границе производственной шкалы (например, в текстильной промышленности) {1060} 1060 См. [1203:774]. . Во всех этих странах уровень трудозатрат ниже, чем в Японии [60] Именно поэтому даже сами японские фирмы размещают там свои фабрики. , и они уверенно захватывают лидерство по позициям, ранее занятым ею: текстиль, игрушки, предметы домашнего обихода, кораблестроение и даже (правда, в гораздо меньшей степени) автомобильная промышленность. Разумеется, это вовсе не значит, что японское судостроение, производство легкового и грузового автотранспорта или стали вот-вот рухнут, однако Япония все чаще осознает необходимость переместиться из самой дешевой части ассортимента, где ранее она не имела конкурентов, на более высокий уровень (скажем, в производство более высококачественных марок стали или технологически сложных и крупногабаритных автомобилей), а одной из важнейших задач министерства промышленности и международной торговли является разработка плана поэтапного сворачивания перестающих быть выгодными отраслей — не только для того, чтобы свести к минимуму негативные последствия упадка, но также для перераспределения ресурсов и рабочей силы в другие, более конкурентные сферы международной экономики.