Пол Кеннеди - Взлеты и падения великих держав. Экономические изменения и военные конфликты в формировании мировых центров власти с 1500 по 2000 г.

Еще важнее, чтобы сохранился китайский вектор идустриализации, хотя с точки зрения внутренней политики этот трюк кажется даже более сложным. Здесь мешают не только низкая покупательная способность населения, но и долгие годы грубого планирования советского и восточноевропейского типа. Направленные на «либерализацию» меры последних лет (приведение государственной отрасли в соответствие с коммерческими реалиями качества, цены и рыночного спроса, поощрение создания мелких частных предприятий и сильное расширение внешней торговли {1043} 1043 China and India…; см. также удивительные подробные описания свидетелей последних глобальных изменений в [1144]. ) вызвали впечатляющий рост производства, но также и многие проблемы. Создание десятков тысяч частных предприятий насторожило партийных идеологов, а повышение цен (вызванное, вероятно, не только «спекуляцией», но и необходимой адаптацией к рыночным издержкам) обернулось недовольством городских рабочих, чьи доходы не растут так же быстро, как доходы крестьян или предпринимателей. Вдобавок бум иностранной торговли незамедлительно привел к активному ввозу импортных товаров, а следовательно, и к дефициту торгового баланса. Сделанные премьер-министром Чжао Цзыяном в 1986 году заявления о том, что ситуация несколько вышла «из под контроля» и что теперь требуется «консолидация», наряду с анонсированным снижением целевых показателей роста свидетельствуют о сохранении внутренних и идеологических проблем {1044} 1044 New York Times (27.03.1986, р. А14); более общее описание — [514, р. 58ff], См. также отчет [202]; и, наконец, исключительно умную статью [63, р. 37–65]. ..

Тем не менее примечательно, что даже после пересмотра планируемые темпы роста составляют внушительные 7,5% в год (против 10% с 1981 года). Одного этого было бы достаточно, чтобы удвоить ВНП Китая менее чем за десять лет (десятипроцентный рост позволил бы сделать то же самое за семь лет), и по ряду причин экономисты, похоже, считают, что такая цель действительно достижима. Во-первых, китайский уровень сбережений и инвестиций с 1970 года уже долгое время превышает 30% ВВП, и хотя данное обстоятельство создает некоторые проблемы (уменьшая долю, доступную для потребления, что компенсируется за счет ценовой стабильности и равенства доходов, которые, в свою очередь, мешают предпринимательству), оно означает также, что в стране имеются крупные средства, доступные для капиталовложений в производство. Во-вторых, существуют огромные возможности для экономии: Китай является одной из самых расточительных стран с точки зрения потребления энергии (что вызвало сокращение его довольно значительных запасов нефти), но начатые после 1978 года реформы в области энергетики позволили значительно снизить затраты на одну из главных расходных статей промышленности и таким образом высвободили деньги для инвестиций в другие области или для сферы потребления {1045} 1045 См. статью China and India ( Economist , 21.12.1985, p. 65–70, особ. p. 68) и RAMSES 1982: The State of the World Economy (Cambridge, Mass., 1982, p. 286–287). . Кроме того, Китай только сейчас начинает приходить в себя от последствий культурной революции. После десяти с лишним лет, в течение которых китайские университеты и научно-исследовательские институты были закрыты (или вынуждены работать в абсолютно контрпродуктивных направлениях), необходимо, разумеется, время, чтобы догнать научно-технический прогресс других стран. «Только в таком контексте», как было замечено несколько лет назад,.

можно понять роль тысяч ученых, которые на год, два или несколько лет отправились в США и другие страны Запада в конце 1970-х годов… Уже к 1985 году (и уж точно к 1990-му) Китай будет иметь тысячи высококвалифицированных ученых и технических специалистов, знакомых с новейшими достижениями в своих сферах. Еще десятки тысяч их коллег, получивших образование как на родине, так и за рубежом, укомплектуют институты и предприятия, которые будут реализовывать программы, нацеленные на модернизацию китайских промышленных технологий в соответствии с лучшими международными стандартами, по крайней мере в стратегических областях {1046} 1046 [1209, p. 130–131]. .

Таким же образом, только после 1978 года, в эпоху поощрения (хотя и выборочного) внешней торговли и инвестиций, китайские управленцы и предприниматели получили возможность свободно выбирать из множества высокотехнологичных устройств, патентов и производственного оборудования западных компаний, которые весьма сильно преувеличивали размеры китайского рынка для таких товаров. Несмотря на желание пекинского правительства контролировать объем и содержание внешней торговли (или, скорее, в результате этого), вполне вероятно, что импорт будет намеренно выбран для стимулирования экономического роста.

Последний и, пожалуй, самый замечательный аспект китайского «рывка ради роста» заключается в очень жестком контроле расходов на оборону, призванном не допустить потребления вооруженными силами ресурсов, необходимых в других сферах. По мнению Дэн Сяопина, оборона должна оставаться именно четвертой из пресловутых китайских «четырех модернизаций» после сельскохозяйственной, промышленной и научной; и хотя трудно получить точные данные о китайских военных расходах (в основном из-за разногласий в методах расчета) {1047} 1047 См. [876 (1985–1986), р. 112; 1209, р. 132]. , очевидно, что доля ВНП, выделяемая на вооруженные силы, сокращается вот уже пятнадцать лет, возможно, с 17,4% в 1971 году (согласно одному источнику) до 7,5% в 1985-м {1048} 1048 См. табл, в [155, р. 207]. . Это, в свою очередь, может вызывать недовольство среди военных и тем самым обострять внутренние споры вокруг экономических приоритетов и политики; и этот подход явно придется пересмотреть в случае повторения серьезных пограничных столкновений на севере или юге. Тем не менее тот факт, что расходы на оборону занимают подчиненное место, является, вероятно, самым важным на сегодняшний день доказательством полной сосредоточенности Китая на экономическом росте и резко контрастирует как с советской одержимостью «военной безопасностью», так и с увеличением оборонного бюджета администрацией Рейгана. Как отмечают многие эксперты {1049} 1049 См. [1209, р. 132–133]; Economist (25.01.1986, р. 29). , с учетом нынешнего ВНП Китая и размера его национальных сбережений и инвестиций для него не составит большой проблемы начать тратить на оборону намного больше текущих $30 млрд. Но поскольку он предпочитает этого не делать, можно утверждать, что Пекин убежден в необходимости многократного умножения производства и богатства, без которых нельзя гарантировать долгосрочную безопасность страны.

Подытоживая, можно сказать, что «остановить этот рост может лишь война с Советским Союзом или затяжной период политического хаоса вроде культурной революции. Управленческие, энергетические и аграрные проблемы Китая серьезны, но их испытывают (и преодолевают) все развивающиеся страны в процессе роста» {1050} 1050 [1209, р. 120]. ; Возможно, это заявление покажется чрезмерно радужным, но даже оно звучит весьма сдержанно на фоне последних расчетов журнала Economist , согласно которым, при условии сохранения Китаем среднегодового роста в 8% (который руководство страны называет «реалистичным»), он превзойдет британские и итальянские показатели ВНП задолго до 2000 года и окажется далеко впереди любой европейской державы к 2020 году [59] Этот прогноз предполагает, что «четыре крупнейшие экономики Западной Европы будут расти в 1985–2000 гг. такими же темпами, как в 1970–1982-м» (возможно, предлагаемая картина выглядит слишком пессимистичной): China and India… (р. 69). .