Пол Кеннеди - Взлеты и падения великих держав. Экономические изменения и военные конфликты в формировании мировых центров власти с 1500 по 2000 г.

Второй признак обеспокоенности СССР по поводу технологического отставания связан с так называемой Стратегической оборонной инициативой (СОИ) администрации Рейгана. В настоящий момент трудно поверить, что она действительно сделает США совершенно неуязвимыми для ядерной атаки (например, она никак не защищает от низколетящих крылатых ракет), но Кремлю очень не нравится тот факт, что она обеспечит надежную защиту американских ракетных и военно-воздушных баз и заставит СССР увеличить военный бюджет с целью производства множества новых ракет и боеголовок для преодоления системы СОИ за счет количества. Но еще больше его беспокоит, пожалуй, то, как изменится высокотехнологичная неядерная война. Один эксперт заметил, что:

Оборона, способная защитить от советского ядерного арсенала на 99%, может считаться недостаточно хорошей, учитывая разрушительный потенциал оставшегося оружия… [Но если] США смогли бы достичь такого технологического превосходства, которое гарантировало бы уничтожение большинства советских самолетов, танков и кораблей, то численное преимущество СССР было бы менее угрожающим. Технологии, кажущиеся неидеальными для СОИ, могут найти прекрасное применение в неядерном конфликте {1170} 1170 Gliksman A. Behind Moscow’s Fear of‘Star Wars’ (New York Times, 13.02.1986). .

Это, в свою очередь, требует от русских значительно больших инвестиций в передовые технологии, касающиеся лазеров, оптики, суперкомпьютеров, систем наведения и навигации. Иначе говоря, как выразился представитель СССР, возникнет «совершенно новая гонка вооружений на гораздо более высоком технологическом уровне» {1171} 1171 Lewis F. Soviet SDI Fears (New York Times, 06.03.1986, p. A27). . Судя по сделанным в 1984 году предостережениям маршала Огаркова (тогда начальника штаба) о страшных последствиях отставания России от Запада в военных технологиях, Красная армия отнюдь не уверена в своей способности выиграть такого рода гонку.

С другой стороны, существует потенциальная демографическая угроза традиционному количественному превосходству России в человеческих ресурсах. Как отмечалось выше, это следствие двух тенденций: общего спада рождаемости и возрастающей доли нерусских регионов в показателе рождаемости. Это не только осложняет распределение человеческих ресурсов между сельским хозяйством и промышленностью, но и поднимает еще более долгосрочную проблему военного призыва. Каждый год, округленно, требуется призывать 1,3–1,5 млн. мужчин из 2,1 млн. годных к воинской службе, однако среди них все большей становится доля юношей из Средней Азии, которые плохо говорят по-русски, имеют несравнимо более скудные знания в области механики (и тем более электроники) и порой находятся под сильным воздействием ислама. Все исследования этнического состава советских вооруженных сил показывают, что офицеры и сержанты в них преимущественно славянского происхождения, также почти исключительно славянскими являются ракетные войска, ВВС, ВМФ и войска технического обеспечения {1172} 1172 См. [299, p. 51fF; 666, p. 27–34]. Более оптимистичная картина: [639, p. 105–131] . То же самое, естественно, можно сказать и о дивизиях категории I (первого класса) Красной армии. В отличие от них, дивизии категорий II и (особенно) III, а также большинство обслуживающих и транспортных соединений укомплектованы неславянскими кадрами, что поднимает интересный вопрос об эффективности этих дивизий «второго эшелона» в случае неядерной войны против НАТО, если дивизиям категории I потребуются значительные подкрепления. Наклеивание ярлыков, которым занимаются многие западные комментаторы, называющие этот уклон «расистским» и (великорусско-) «националистским», не столь существенно, как тот факт, что значительная часть солдат считается Генеральным штабом ненадежной и неэффективной, и это, по-видимому, справедливая оценка, опирающаяся, кроме прочего, на рапорты об исламских фундаменталистах в южной части России и замешательстве, которое началось в соответствующих войсках из-за вторжения в Афганистан.

Другими словами, подобно Австро-Венгерской империи или даже царистской Российской империи восемьдесят лет назад, в СССР перед руководством, несмотря на марксистскую идеологию, встал «национальный вопрос» {1173} 1173 См. [299, р. 44ff; 591, ch. 14; 279, р. 315ff], а также более подробные исследования типа [192; 1125; 97; 1370]. . Конечно, контролирующие органы страны сейчас гораздо сильнее, чем до 1914 года, и следует, наверное, со здоровым скептицизмом относиться к заявлениям о том, что, например, Украина является очагом недовольства {1174} 1174 См. Anderson J. Ukraine a Hotbed of Dissent, Nationalism (New Haven Register, 13.06.1985); см. также [1019; 591, p. 432ff[. . Тем не менее давние воспоминания о том, как украинцы приветствовали немецких захватчиков в 1941 году, сообщения о волнениях в Прибалтике, грозные (и успешные) протесты в Грузии из-за предпринятой в 1978 году попытки сделать русский язык государственным языком республики и — возможно, в первую очередь — сосредоточение вблизи советско-китайской границы миллионов казахов и уйгуров, а также наличие 48 млн. мусульман к северу от нестабильных границ с Турцией, Ираном и Афганистаном не дают покоя советскому руководству и усиливают его страхи. В частности, они заставляют все сильнее беспокоиться о том, куда направлять сокращающиеся ряды «надежных» славянских молодых людей. Следует ли использовать их в вооруженных силах — в дивизиях категории I и других престижных войсках, даже несмотря на то что промышленность и сельское хозяйство все больше страдают от нехватки умелых рабочих рук? Или же придется согласиться с тем, что Красную армию будут пополнять неславянские мужчины, и тем самым высвободить русских и других славян для гражданских нужд, но одновременно снизить военную эффективность? {1175} 1175 Помимо [666] см. достаточно шокирующую более подробную информацию в [232, р. 74ff; 640, р. 285–318]; исследования [273; 157]. Поскольку Советы традиционно превыше всего ставят безопасность, то, вероятно, возобладает первый вариант, однако это вовсе не решает дилемму, а лишь отражает выбор между меньшим и большим злом.

При том, что членов Политбюро сильно беспокоят экономические компоненты так называемого «соотношения сил» {1176} 1176 См. [754, особ. pt. 1; 81, особ, эссе 4 и 5]. , их не слишком вдохновляют и сугубо военные аспекты быстро меняющегося глобального баланса. Сколь бы внушительной и грозной советская военная машина ни казалась сторонним наблюдателям, ее мощь следует соизмерять с теми стратегическими задачами, которые могут быть поставлены перед вооруженными силами страны.

Начиная такое упражнение, полезно отделить понятие конвенциональной войны от войны с применением ядерного оружия. По очевидным причинам главной составляющей военного баланса, привлекающей наиболее пристальное внимание и вызывающей самое сильное беспокойство, является арсенал стратегического ядерного оружия великих держав, особенно США и СССР, способных уничтожить земной шар. Для справки нелишне привести здесь «подсчет» их стратегических ядерных боеголовок, сделанный Международным институтом стратегических исследований (см. табл. 47).